в этом самом зиккурате Димитрий Димитриевич публично отрёкся от коммунистических идеалов и заявил, что СССР должен быть разрушен.

– Нам скажут, – вещал он, – что мы рискуем разрушить то, над чем столько работали. Есть ли на это ответ? Такой ответ есть. Он состоит в том, что наша цель – духовная, а не физическая победа. Мы должны принять вызов истории и позволить СССР распасться. У меня есть идеи, которые я готов доложить руководству.

Тут ему приказали заткнуться и повысили в должности, а свои идеи он объяснял в гораздо более узком кругу.

Кое-кто из красно-коричневых попытался переметнуться вслед за ним, но было уже поздно. Одних казнили, других выслали на котлованы, а кого-то, как Наину Генриховну, низвели до состояния ничтожества.

А Димитрий Димитриевич тем временем расцвёл. Но вёл он себя скромно, и сейчас он такой ласковый был, вслушивался в каждое слово, произнесённое Наиной Генриховной, и смотрел на неё так внимательно, словно изо рта у неё сыпались бриллианты.

Преподаватель У

Наина Генриховна повела Демидина в большую аудиторию в подвальном этаже, где промывали мозги младшему командному составу.

– Оставляю вас здесь, – сказала она Демидину. – Набирайтесь впечатлений. Думаю, вам многое начнёт становиться понятным. Я вас разыщу после лекции, а пока пойду по своим делам.

Похожая на амфитеатр аудитория была заставлена узкими партами, за которыми сидели курсанты – вроде бы люди, хотя точно сказать было трудно, потому что дальние углы аудитории тонули в темноте. Множество небольших чёрных прожекторов, словно мухи, лепились к высокому потолку, но света всё равно не хватало.

За преподавательским столом восседал сгорбленный, как перископ, демонёнок с лунообразным личиком, под которым болталась дряблая бородка. Демонёнок был закутан в плащ с пентаграммами, из складок которого свисали тоненькие ножки с аккуратными серебряными копытцами. За спиной покачивался длинный и гибкий хвост с изящной змеиной головкой.

– Меня зовут преподаватель У, – сказал он. – Сейчас занятие. Потом кормёжка. Потом экзамен и наказания. Вопросы? – спросил он и поболтал ножками.

– У матросов нет вопросов, – пошутил хвост.

– Параграф первый. Стиль изложения – молитвенный.

Преподаватель У открыл лежащую на столе красную папку с гербами и начал зачитывать текст, завывая, как свихнувшаяся пифия:

– Владыке нашему поклоняюсь, мучителю, убийце людей и скота. Обманщику, поработителю, разрушителю, императору. Обитающему на кладбищах, поедающему трупы. Сонм великих тварей составляет его свиту – все боящиеся его. Он опьяняет тех, кто чью кровь пьёт. Он носит гирлянды из костей, повелевает лунными демоницами. Он пожирает время, он великий, украшенный черепами вор. К его ногам бросаю я толпу пришедших ко мне ничтожеств.

Преподаватель У шмыгнул и, косясь на аудиторию, начал откашливаться в маленький, как засохший мандарин, кулачок. Его хвост при этом вытягивался в струну, покачивая проницательной головкой.

Сидящие слушали кашли преподавателя У с сосредоточенностью, так что было ясно, насколько суровые здесь порядки.

– Параграф второй, – объявил У. – Дух инфернального работника. Стиль изложения – пафосный… О, дух инфернального работника, достигающий нижних слоёв! Начальству покорен, с демонами уважителен. Странствует вместе с облаками, плавает в бездне вместе с безглазыми чудищами. Ослепляет и остаётся невидимым. Оглушает и остаётся неслышимым. Улавливает души, которые его не замечают. Чёрное Солнце о нём заботится! Старики и молодые, здоровые и больные, коммунисты, либералы и проститутки, социальные работники и шпионы. Все они…

– Лёгкую ткань я сорвал, хоть тонкая мало мешала, – задумчиво сказал хвост.

Преподаватель У нахмурился, продолжая:

– …Его корм, урожай, добыча.

– Скромница из-за неё лишь недолго боролась со мной, – добавил хвост.

У строго посмотрел на хвост и продолжал, повысив голос:

– Завладеет человеческим сердцем и не отпустит его никогда…

– Кто умеет, тот делает, а кто не умеет, тот учит, – понизив голос, заметил хвост.

У бросил на него злобный взгляд.

– …Не вонзит в него когти сразу, – завопил он, впадая в раж, – а осторожненько, незаметненько…

Он повалился на пол и пополз, кряхтя и отталкиваясь локтями.

– К самому сэрдэньку…

– Сэрдэчку, – поправил его хвост.

У полз по полу, в азарте позабыв обо всём.

– Вернись! – возмутился хвост, обвился вокруг ножки стола и потащил стол за собой.

У побарахтался ещё немного на полу, с сожалением поднялся, отряхнув балахон, и продолжил чтение:

– Думающий о вечности должен уметь терпеть. Коготочки его сжимают сердце медленно и осторо-о-о-жно пускают корешки вглубь, в самые жилочки, туда, где течёт любовь.

Он закатил глаза и сделал паузу.

– Любовь сердцам угодна, – сообщил хвост прокурорским тоном. – Страсть нежная природна. Нельзя спастись от любви.

У всплеснул ручонками и продолжил:

– Проникают корешки, ласкают, не пускают нежненько, направляют осторожненько.

Вдруг он посмотрел прямо на Демидина.

– …И не отпустят уже никогда. Начальство такого инфернального агента хвалит, коллеги ему завидуют. Награды сыплются на него дождём. Поцелуйный бассейн для него…

Он запнулся.

– Дом родной, – подсказал хвост.

– Родной дом, – повторил У.

Он перевернул страницу.

– Параграф третий. Уловляемая душа. Стиль изложения – величественно-задумчивый. В чём цель нашего великого рывка ввысь? Куда мы стремимся? Выстроив всё живое в великую пищевую пирамиду, насытим ли нашего владыку? Вопросы?

Вопросов не было.

– Устал я от этих идиотов, – сказал У, вытирая пот. – Параграф четвёртый. Государства и социальные системы. Стиль чтения – аналитический. Пресловутые красно-коричневые мыслили слишком узко… Страна состоит из иерархии и идеологии. Иерархия воровства, идеология спасения человечества. А в США, например, обожествляют процесс голосования. Я понятно выражаюсь?

– Ты молодчина, – сказал хвост. – Можно обниму тебя за шейку?

У бросил на хвост испуганный взгляд и отшатнулся.

– Все их холодные и горячие войны – ерунда. Важно, чтобы эти дураки так и не поняли, с кем они на самом деле воюют. За две тысячи лет они ничему не научились.

– Лукиш, – пропел хвост.

– Я требую тишины, – раздражённо сказал У.

– Тукиш, – сказал хвост, изгибаясь в грациозный вопросительный знак.

– Параграф пятый. Пример. Стиль чтения – демонстрация.

У рассказал о криминальной субкультуре со своим языком и ритуалами, подготовляющей к посмертному употреблению миллионы человеческих душ. Он щёлкнул выключателем на столе, прожекторы погасли, и аудитория погрузилась во тьму.

Возникла заминка, поскольку хвост забрался в розетку, получил удар током и обиженно заорал.

Начался голографический фильм. Зрители увидели огороженную колючей проволокой площадь, заполненную хмурыми людьми в ватниках. Всё было увеличено раза в три, и проецируемые изображения были полупрозрачными.

– Это колония в Саратовской области, – объяснил невидимый в темноте У. – Заключённых вывели во двор. Сейчас начнётся профилактическое избиение.

Ворота распахнулись, и во двор ворвались несколько десятков одетых в камуфляжную форму милиционеров с собаками. Милиционеры набросились на заключённых и принялись их избивать.

– Кровяка! – заволновался