своем существовании. Мы спорим не о сути проблемы, а только о средствах и методах достижения поставленных целей. Я же до сих пор остаюсь в неведении как самих целей, так и поставленных перед вами задач, а ведь мы, кажется, делаем общее дело? Или я ошибаюсь? Ваш лаборант и духовидец, следуя велениям своей низкой натуры, дни напролет пропадает в самых злачных харчевнях Немецкой слободы, хвалится каким-то волшебным белым шаром, якобы из склепа Святого Дунстана, который он носит в кожаном кошельке, спрятанном глубоко под камзолом, а напившись до синих чертей, утверждает, что вы можете предсказывать будущее и посвящены в тайну Философского Камня.

– Магистр Келли – мой помощник и друг, а вовсе не лаборант, как вы изволили выразиться, – оскорбился за товарища Ди. – Он делает свое дело, отчитываться за которое перед вами не обязан. Это вы не добились от царя принятия выгодных для Англии условий дипломатическим путем, теперь мы вынуждены действовать иными средствами. Так что, сэр, вам придется целиком положиться на нас, хотите вы того или нет!

Мейрик встал из-за стола, подошел к камину и задумчиво разворошил кочергой горящие поленья. С трубным гулом языки пламени метнулись к хайлу дымосборника, рассыпав трескучие искры по мраморному приступку очага. Дипломат вернулся обратно к столу и, скрестив на груди руки, прямо посмотрел в глаза алхимика.

– Вам легко говорить, а отвечать за ваши авантюры в случае неудачи все равно придется мне!

Уста чародея растянула холодная улыбка, и послышался короткий хриплый смешок.

– Не смешите, сэр Джон! Лучше взвесьте все риски. Вы же негоциант, вам будет легко это сделать. В случае провала вы лишитесь своей должности, а мы, скорее всего, лишимся голов! Но такое, смею уверить, не произойдет никогда. Перестаньте переживать и займите свободное кресло на сцене театра иллюзий[100]. Скоро мой выход!

– И как скоро произойдет сие знаменательное событие?

– Полагаю, надо дождаться штурма города. Кстати, не хотите пари? Вы на кого ставите?

– Я полагаю, у гетмана Ходкевича нет шансов!

Ди разочаровано щелкнул пальцами.

– Очень жаль! Значит, с пари не сложилось, ибо я того же мнения!

Со стороны лестницы, ведущей из подклета, донеслись частые, поспешные шаги, словно ребенок бежал, колотя деревянными каблуками по каменным ступеням. В следующую секунду в казенной палате появился черный как деготь пигмей с физиономией отпетого головореза, одетый в синий джеркин[101] на голое тело и такого же цвета широкие панталоны.

– Ты где был, плут? Я звал тебя два часа назад! – Ди строгим взглядом окинул своего слугу.

– Масса гневается на Нокса? – оскалился негр во всю ширину своей бандитской рожи.

– Уже нет, мерзавец! Подойди ближе.

Ди вынул из кожаного кошелька несколько мелких монет и небрежно бросил их на стол.

– Передай деньги Марте. Пусть сходит на рынок и купит барсучьего сала и черного петуха. Да смотри, еще раз услышу, что ты лезешь к ней под юбку, прикажу конюху высечь тебя батогами.

Пигмей обнажил в скабрезной ухмылке два ряда крупных, цвета слоновой кости зубов.

– Шлюха сама не против, масса! Только ломается…

Ди поморщился и резко выкинул перед собой ладонь с растопыренными пальцами.

– Не хочу это слышать. Пошел вон, скотина!

Пигмей Нокс низко склонил голову, скрыв злобную гримасу, сгреб со стола деньги и быстро удалился, все так же мелко и быстро стуча каблуками по крутым ступеням лестницы. Ди кивнул головой вслед удалившемуся слуге.

– Я выкупил его в Ньюгейте[102] за пару юнайтов[103] раньше, чем молодчика успели колесовать.

Мейрик брезгливо поморщился.

– Зачем он вам?

В ответ алхимик лишь загадочно улыбнулся и вылил из хрустального декантера остатки вина в свой пустой бокал.

– У вас отличный клерет!

Мейрик, прищурившись, пристально взглянул в глаза собеседника.

– Хотите историю?

– Сделайте милость! – Расслабленно улыбаясь, Ди маленькими глотками смаковал посольское вино.

Мейрик задумчиво пригладил ладонью седую бороду, устало откинулся на жесткую спинку стула и начал неспешный рассказ:

– Четверть века назад по торговым делам судьба забросила меня в Богемию, в славный город Прагу, бывшую тогда резиденцией, пожалуй, самого экстравагантного монарха Европы, императора Германии Рудольфа II. Думаю, вам, магистру алхимии, не надо объяснять, кем был этот властитель, которого придворные угодники, льстецы и подхалимы называли не иначе, как «Соломон Богемии» и «Германский Гермес Трисмегист»?

– Я знаю, кто это, сэр. Продолжайте!

– Так вот, среди сонма всякого рода шарлатанов, подвизавшихся при дворе императора, заявлявших, что им известен секрет Философского Камня, предсказывавших и прорицавших, читавших астральные символы, клявшихся в своей способности излечивать неизлечимые болезни с помощью питьевого золота или жемчужной тинктуры, в то время, о котором я веду речь, выделялся один ловкий малый. Назовем его Eques Auratus[104]. Не то чтобы он был умнее или талантливей остальных товарищей по мошенническому ремеслу, но то, что он был хитрее большинства из них, абсолютно точно!

Ради собственной безопасности, вынужденно избегая простых трюков, ему удалось создать свой собственный рецепт обмана, который сочетал в себе простоту, надежность и оригинальность. Золотой рыцарь предложил императору самому совершить «проекцию». Сам он при этом обязался не притрагиваться к тиглям, углям и ингредиентам и даже не ассистировать государю в поддержании пламени в атаноре[105].

Для воплощения своего обмана плут сконструировал деревянный ящик, достаточно крепкий, чтобы выдержать алхимический аппарат. В потайном отделении он спрятал помощника, который был настолько мал, что легко помещался в ограниченном пространстве.

Когда настал день трансмутации[106], тяжелый ящик внесли в императорскую лабораторию. Доверенные алхимики Рудольфа извлекли из него все необходимое для эксперимента. Император, для которого эта работа была привычным делом, приступил к церемонии. По его указанию пламя в атаноре было разожжено до белого каления, а затем, как было условлено, все покинули лабораторию, дабы духи, которых якобы призвал Золотой рыцарь, могли свободно проявить свою волю. После того как император лично запечатал двери, карлик выбрался из своего укрытия, разбил тигель, швырнул в него пригоршню золотых слитков, еще сильней раздул мехами пламя, а затем возвратился в ящик.

В назначенный час печать сняли и обнаружили, что в лаборатории ничего не изменилось. Более того, пламя в атаноре продолжало гореть с необычайной силой, но вскоре после того, как дверь была открыта, угасло само по себе. Один из слуг императора разбил тигель тяжелым молотом, и все присутствующие с восхищением увидели на дне сияние самого настоящего золота!

Три года Золотой рыцарь морочил императору голову обещаниями засыпать его хранилища «философским золотом», пока Рудольфу не надоело ждать и он не отправил прохвоста на плаху!

Мейрик закончил