– Последний платит! – явно указывая на Никиту.

Дом Никиты был в трёх минутах, машина донесла их через вечерний город в секунды.

В квартире Никита сбросил с себя огромный рюкзак, в котором были и палатка, и ружьё, и спальник (один на всех), и даже котёл, немытый после похлёбки, а также всё остальное, столь необходимое в походе. Разбирать рюкзак не стал, только достал оружие и спрятал его в сейф.

Татьяна особо не торопилась приводить как-то себя в порядок. Она вначале прошлась по квартире, очень внимательно осмотрела все комнаты, глянула в окна, вроде как проверяя – куда выходят? Потом подошла к Никите, поставила одну ножку на носочек, стервозно улыбнулась, сказала-спросила:

– Полотенце дашь?

Получив халат и полотенце, Таня скрылась в ванной комнате. Сразу же бурно зажурчала вода. Никита остался один. Огляделся. Глаза беспомощно моргали. Неужели сейчас, вот именно сейчас случится то, о чём он мечтал столько лет, пытался хоть что-то для этого сделать, но все это натыкалось на какую-то стену непонимания, или стену неприятия, а может, и антипатии? Неужели вот сейчас всё это случится? Вот так просто, незатейливо, легко? Почему же, когда бьёшься, хоть и неумело, когда добиваешься, как мужчина, когда пытаешься что-то доказать – тебя просто, в лучшем случае не замечают, или отталкивают словами: «Мы ведь друзья»? Почему сейчас, когда и шагу не сделал, когда и пальцем не пошевелил, чтобы увлечь, чтобы понравиться, почему сейчас вдруг он в центре внимания? И не то что в центре внимания, не хочется обижать любимую до сих пор девушку, но сейчас она просто вешается ему на шею! Почему? Что это? Подвох? Кому? Зачем? Для чего? Квартира? Да это понятно, но не так же? Такая тактика?.. Голова кругом идёт.

Таня вышла из ванной в халате. Халат оказался длиной до пола, на голове была чалма. Она сказала, что вымыла голову после похода. Она улыбалась ему такой улыбкой, она улыбалась ему такими губами, она смотрела на него такими глазами, словно хотела сказать, что она сейчас вся в его власти, она сейчас сама себя создала только для него, только для него… Вся бархатистость её кожи, вся нежность её души, вся внимательность взора… всё, всё только для одного него! Можно было подумать, что на свете больше и людей нет, кроме Никиты и Татьяны, можно было подумать, что она родилась для него, просто сразу не знала об этом!..

Никита тоже пошёл в душ. Он не стал надевать трико, как привык, а взял, да и так же нацепил на себя свой второй халат. Вышел в халате, чем вызвал неподдельный, искрящийся смех Тани. Она не смеялась над ним, она смеялась над ситуацией, и это было видно. Смех её рассыпался по квартире задиристо и весело, такого смеха здесь не было никогда, Никита знал это.

Насмеявшись, она совсем внезапно, быстро подошла к нему вплотную, посмотрела в глаза, посмотрела в грудь, опустила глаза, потом резко их вскинула, словно ударила взглядом. Он выдержал, он просто стоял напротив. Таня чуть приподнялась на носочках, обвила его шею одной рукой, второй взяла ладошкой за щёку, притянула к себе и поцеловала в губы так сильно, так крепко, так сладко, что Никита едва не упал. После первого поцелуя последовал второй, ещё сильнее, ещё слаще… Наконец, когда Никита, чисто по мужской привычке, уже хотел девушку брать на руки и нести в кровать, она отстранилась, сказала тихонечко, почти шёпотом:

– А теперь, где твоё красное вино?

Красное вино пили под фрукты, так захотела Таня. Красное вино пили зачем-то на брудершафт. Пили просто так на брудершафт, потом просто так целовались, ели одно яблоко на двоих, одну кисть винограда на двоих… Когда вино закончилось, она не стала проситься на руки, она взяла его за руки и, пятясь, повела в спальню. Там подошла к кровати, отдёрнула одеяло с покрывалом вместе, повернулась с дерзкими глазами к Никите, быстро рванула на себе пояс халата, и халат сам слетел к её ногам. Таня стояла совершенно нагая какие-то секунды, очевидно наслаждаясь зрелищем, что устроила, потом быстро, как пантера, бросилась в кровать под одеяло. Последнее, что услышал Никита, было:

– А ты там стоять будешь, или присоединишься?

Утром Никита проснулся от волнующего аромата духов Тани. Она спала. Он встал, прошёл к окну, посмотрел на небо. Ночью шёл дождь, сейчас распогодилось.

– Радуга, – сказал Никита, глянув на небо ещё раз.

– Я здесь, – услышал он позади себя голос Тани.

Никита обернулся. Таня проснулась, потягивалась, как тигрица. Она была обнажена по пояс и нисколько этого не стеснялась. Высокая упругая грудь не может дать причины для женщины стесняться своей наготы.

– Что ты делал, когда проснулся? – спросила она.

– Смотрел в окно.

– Почему не на меня?

– На тебя тоже.

– Куда больше?

– Больше на тебя.

– Прощён. Иди сюда?

– Лучше ты иди сюда, – позвал Никита, – радугу посмотрим.

– Здесь тоже Радугу посмотрим, – хитренько заявила она, – как думаешь, какая интереснее?

Никита улыбнулся этим ее словам, произнес:

– Твоя интереснее, но она никуда не денется, а вот радуга в понедельник утром!..

С этими словами он быстро под одеялом подхватил её на руки, выдернул наружу… она не застеснялась своей наготы, стесняться красивого тела девушки не умеют. На руках он донёс её до окна, но когда они посмотрели на небо, радуги не было. Небо было чистое, голубое, солнечное, но радуги не было!

– Спряталась, – сказал Никита.

– Куда? – удивилась в его руках Таня, – Разве радуга может прятаться?

– Может, когда показываться не хочет.

– О! Да Вы романтик, сударь! – провела она ему пальчиком по носу, – А покажите-ка мне то место, где прячется радуга?

– Так вон оно, – кивнул в окно Никита.

– Где?

– Вон!

– Где? Почему я не вижу?

– Не знаю. Я вижу. Вон, прямо там, в тундре.

– В болоте? – рассмеялась Таня своим удивительным рассыпчатым смехом, от которого не просто хотелось присоединиться к веселью, хотелось жить, хотелось процветать, расти, становиться лучше, делать хорошие, добрые дела… но сейчас почему-то Никита не засмеялся. Просто сейчас не засмеялся. Ему вдруг померещился на фоне удивительной красоты тела и лучистых глаз этой девушки её узкий мещанский мир… мир не творца, мир потребителя… Может, даже стяжателя?.. Быр-быр-быр… тьфу, тьфу, тьфу!.. Показалось!

– А я теперь буду прятаться у тебя, – вдруг сказала весело Таня, словно они заранее об этом договаривались, – ты не против? Будет у тебя своя личная Радуга.

– Я не против, – довольно напряженно ответил Никита, не поверив ни единому слову.

Они разошлись к обеду, благо, время убыло у обоих. Договорились встретиться сегодня вечером, поговорить обо всём серьёзно.

Вечером Таня не пришла. Никита прождал допоздна, позвонил Ольге, но та трубку не брала. Позвонил Тане, у Тани телефон вообще был выключен. Позвонил вновь Ольге – пусто. Так вечер и прошёл. Идти к Ольге смысла не было. Не отвечают – не хотят. Он решил выждать. Выжидал два дня. Потом собрался с силами и пошёл к Ольге домой.