Скелет!

Я не была уверена, что Раяр знает, кто обитает на его кухне, но точно знала, что скоро ему все станет известно. Уж я-то об этом позабочусь.

Дося, спешившая за мной по совершенно пустым сумрачным коридорам, призывно курлыкала, словно умоляя меня остановиться и подумать. Мочалка была уверена, что Раяр знает обо всем, что творится в его замке… а то, что толпу сектантов проморгал, так это все их освященные штучки виноваты. И моя кровь. Ослабленная защита замка пропустила их, уловив частичку меня, а хеликер довел до моих покоев, скрывая присутствие целой толпы лысых мужиков от Раяра и охранных плетений. Но уж про скелет на кухне он, разумеется должен знать. Вне всякого сомнения. Точно-точно.

А я в этом очень сильно сомневалась, все еще не сумев до конца понять странное, какое-то чуть вывернутое восприятие действительности темными.

Для меня скелет на кухне был вещью ненужной и даже неприятной, а для Раяра… для Раяра, судя по всему, нет.

По крайней мере, когда я ворвалась в его кабинет, с порога огорошив его невероятной новостью:

— На кухне труп!

Хищник очень удивился. Стоя у окна и любуясь унылым пейзажем — с самого утра за окном шел дождь, что лично меня очень угнетало — он беззастенчиво пользовался моментом и отдыхал. Послания все так же не могли достигнуть адресата, отчего этот самый адресат получал ни с чем несравнимое удовольствие.

— Что? — обернувшись на грохот моего вторжения, он выразительно поднял бровь.

— ‎Скелет на стене висит!

— ‎А, — Раяр равнодушно пожал плечами, будто я сообщила ему о чем-то совершенно незначительном, — это повар.

Руки беспомощно опустились, а Дося позади меня курлыкнула что-то вроде «Ну я же тебе говорила».

— Повар?

— ‎У него был выбор, — словно бы оправдываясь, пояснил Раяр, — либо он работает на меня, либо я поглощаю его душу.

— ‎И…

— ‎Теперь он прикован к кухне. А кости, некогда бывшие его телом — лучшее из возможных хранилищ для души.

И вот с этим вот страхом я нынче соседствую. Он же за стенкой живет, кошмар мой ужасный.

— Ага, ну ладно, — я сделала шаг назад, очень радуясь тому, что не до конца ворвалась в кабинет и сейчас стояла на пороге, крепко сжимая дверную ручку, — я, наверное…

— ‎Яна, — окликнул он меня подозрительно мягко, а мне почему-то подумалось, что все это дело с костями — страшная тайна, что зря я на кухню сунулась и вообще, свидетели долго не живут.

И мне бы, по идее, валить надо было, но я замешкалась, и момент был упущен. Теперь оставалось только недружелюбно поинтересоваться:

— Ну?

— ‎Побудь со мной немного.

И вот вроде трогательный момент, такая милая просьба, но это ж Раяр, а значит все не просто так.

— Только не говори, что у тебя тут поблизости еще один скелет висит, и ты не хочешь, чтобы я его нашла.

Осуждающий взгляд был мне ответом.

— Ну ладно, — ввалившись-таки в кабинет, я уверенно закрыла дверь, чуть не прищемив лапу Досе. Негодующе курлыкнув, она бросила на меня возмущенный взгляд и уползла под стол. А я отчего-то начинала нервничать и искренне считала, что мочалка еще легко отделалась.

Потоптавшись немного у двери, но так ничего и не дождавшись, я решила быть наглой и уверенно потопала к столу. Нет, тут, конечно, был еще небольшой диванчик, притаившийся в углу, но я же наглая, зачем мне какие-то там диванчики, когда я могу занять кресло темного?

А мочалка, все же, зря под стол сбежала, ей нужно было забиться в угол и переждать беспричинный приступ моей нервозности, а не подставляться так бездумно.

В общем, пока в кресло забиралась, я таки отдавила ей лапу.

Хотя виноватой себя не считала. Во всем был виноват Раяр, который просил странные вещи и нервировал непонятным взглядом.

А мне приходилось бороться с параноидальным чувством что, что-то не так или со мной, или с ним, или в принципе…

— Я прочитал книгу, — заговорил он, дождавшись, пока я перестану копошиться.

— ‎И ты хочешь ее обсудить?

Нет, ну, а вдруг?

Предположение мое его развеселило, но оказалось в корне неверным.

— Хочу кое-что проверить.

— ‎Иии?

— ‎Ты не могла бы подойти?

Подниматься, конечно, было в лом, да и ожидание какой-нибудь подставы никуда не пропадало, но интересно же, что он там проверить хочет и при чем тут я.

Молча из кресла выбраться, конечно же, было нельзя, и потому, не переставая ворчать, я поплелась к темному:

— Почему проверить что-то хочешь ты, а подходить должна я, а? Нельзя было раньше сказать, до того, как я села? Что это вообще такое? — меня молча, с совершено непроницаемой и оттого особенно подозрительной рожей подхватили подмышки, чтобы усадить на высокий подоконник. — Э?

Когда он с задумчивым выражением лица обхватил ладонями мое лицо, я осознала, что не зря ждала подставы, но бежать уже было некуда. Разве только выбить головой стекло и вывалиться в окно. С третьего этажа.

А ведь что там под окнами его кабинета я так до сих пор и не выяснила…

Целоваться с трупом мне совсем не хотелось. Нет, Раяр, конечно, был живой, но прохладненький. Остывающий, я бы сказала, и это не вдохновляло.

Ровно три секунды не вдохновляло, пока его губы не накрыли мои. А там уже и про кладбищенские ассоциации можно было забыть, и про все свои нежелания и вообще, мужик — огонь!

И вот мужик-то, может, сам по себе и огонь, но ручки-то у него как были едва тепленькие, так и остались, и когда эти едва тепленькие хваталки полезли под тунику, я пришла в себя.

Дернулась назад, разрывая поцелуй, хорошенечко впечаталась затылком в стекло, отчего оно задрожало, и со всей ответственностью врезалась лбом Раяру в переносицу.

Он отшатнулся, прижав руку к носу и гнусаво заметил:

— Этого в книге не было.

— ‎В какой книге? — Потирая пострадавший затылок левой рукой, правой я спешно одергивала тунику, которую мне успел задрать этот великий соблазнитель, чтоб его…

— ‎Ни в одной!

— Это потому что все ваши веларийки трепетные до одури. Такую если прижмешь, она либо в обморок грохнется от несусветной наглости, либо терпеть будет. Я знаю, мне Делмар рассказывал. Вот и во всех этих романах то же самое, — сочла нужным открыть ему глаза на правду, — а я психованная человечка, я и вдарить могу.

— ‎Я заметил, — неожиданно усмехнулся Раяр, отнимая ладонь от лица и осторожно ощупывая переносицу. Лично мне его совсем не было жалко. Да что там, я была возмущена и планировала праведно негодовать. До следующих его слов: