– Где это ты нахватался? – нахмурился хозяин замка.

– Все говорят, – пожал плечами он. Ника посмотрела на него с любопытством.

– А что девушка скажет?

– Климат потеплел, – серьезно сказала та. – Это идет во вред виноградникам Франции. Вино получается слишком уж сладкое. Вот виноделы и осваивают другие территории. В США, к примеру, виноделие бурно развивается. У них четвертое место в мире по экспорту.

– Замечательно! – воскликнул Дмитрий Александрович. – Но высококачественного и дорогого вина всего десять процентов.

– А остальное? – спросил Михаил без всякого интереса. Надо же как-то поддержать беседу.

– Семьдесят процентов – дешевое вино, – ответила Ника. – Десять долларов за бутылку. Еще двадцать процентов – по двенадцать долларов за литр. Вино массового потребления. Его еще называют вино «кувшинного типа», потому что оно разливается в бутылки с широким горлом. Видели небось в магазинах?

– Я по магазинам не хожу, – сказал Дмитрий Александрович. – И такое вино не покупаю. Американское вообще не ценится. Даже лучшие выдержанные вина США уступают своим бордоским собратьям.

– У вас предвзятое отношение, – не согласилась с ним Ника. – Недавно во Франции проводилась дегустация вслепую. То есть этикетки были закрыты. Бордоские вина против калифорнийских. Так вот, знатоки отдали победу последним. Когда открыли этикетки, выяснилось, что лучшими признаны именно они.

Зигмунд с гордостью смотрел на дочь. Михаил же только вздохнул:

– Ну, а есть и пить мы сегодня будем? Или умными разговорами ограничимся?

– Ах, да! – спохватился хозяин. – Увлеклись беседой. Зигмунд, принеси что-нибудь из винного погреба. На твой вкус.

– Значит, девушка, вы изучаете виноделие? – спросил Дмитрий Александрович, когда сомелье вышел из зала.

– Мама с папой так хотели, – равнодушно сказала Ника.

– А вы?

– Они ждали сына. – Девушка еле слышно вздохнула и с вызовом сказала: – А родилась я! Пришлось мне стать потомственным виноделом. Что ж тут поделаешь, когда в доме только и разговоров, что о виноградниках, филлоксере, купажировании и марочных винах? Вообще-то я хотела стать врачом. Или учительницей.

– Жалеете, что работаете в баре, в ресторане? – улыбнулся Дмитрий Александрович.

– Я не собираюсь там задерживаться.

– А чем хотите заняться?

– Замуж выйду! – тряхнула рыжими кудрями Ника.

– И жених есть?

– Найдется!

Вернулся Зигмунд и предложил гостям вина.

– Нет-нет! Закрой этикетку! – велел Дмитрий Александрович. – Пусть нам девушка скажет: что мы пьем?

Зигмунд послушался. Ловко обернул бутылку салфеткой, вынул пробку, но не показал, а тут же убрал. Налил в бокалы вина, по чуть-чуть.

– Достаточно? – спросил у Ники Дмитрий Александрович. Та кивнула.

Потом с серьезным видом взяла свой бокал, поднесла ко рту. Но пить не стала, прикрыв глаза, вдохнула аромат, покачала бокал, рассматривая маслянистые ножки. Потом сделала маленький глоток, подержала во рту. Медленно проглотила. После чего заявила:

– Это итальянское вино.

– Папа подсказал? – улыбнулся Воронов.

– Зачем? А то я не знаю! Это ж «Кьянти»! И, по-моему, классико. «Riserva». Выдержка не менее пяти лет.

– Зигмунд, покажи! – велел Воронов сомелье. Тот убрал салфетку и показал винную этикетку.

– Браво! – сказал Дмитрий Александрович. – Действительно, «Chianti Classico» 2000 года. Родители не зря заплатили деньги за твое обучение.

Ника порозовела от удовольствия, а Зигмунд счастливо улыбнулся. Похоже, не существовало для него высшей похвалы.

– Могу я предложить гостям закуски? – мягко спросил сомелье.

– Да пора бы! – вздохнул Михаил. Вот люди! Какая им разница, что пить? Вино и вино.

Он жадно смотрел, как Зигмунд перекладывает ему в тарелку нечто, похожее на слоеное желе: внизу мелко порубленное мясо, потом слой овощей, зелень и что-то ярко-красное, наверное, жгучий перец. Красиво, будем надеяться, что и вкусно. Из-за регулярных возлияний аппетит зверский! И готовят здесь исключительно!

– Рулетики из ветчины с…

– Давай! Все давай!

– Михаил, у нас еще горячее, – напомнил хозяин.

– Седло барашка с приправами, – с почтением произнес Зигмунд.

– Не забудь о гостях, которые заперлись в своих спальнях, – напомнил Дмитрий Александрович и поднял бокал: – Ну, выпьем за очаровательную даму? Ника, я не жалею, что здесь нет моих друзей. Давно уже я не получал такого удовольствия от ужина.

Ника с улыбкой подняла свой бокал и пригубила вино.

«Он что, решил за ней приударить? Рыжая барышня пользуется бешеным успехом! Оказывается, миллионеры любят не только хорошеньких, но и образованных! А как она ловко притворялась!»

– Зигмунд, зажги-ка свечи, – с улыбкой попросил Дмитрий Александрович. – А люстру погаси.

– Слушаюсь.

«Оттаял, гляди-ка! Если сейчас они начнут обсуждать вина Чили или какой-нибудь ЮАР, я взвою от тоски!»

Зигмунд торжественно зажег свечи, бронзовая люстра погасла, Амур вместе со своим луком скрылся во мраке, но свою стрелу он уже выпустил. Дмитрий Александрович Воронов ласково беседовал с рыжеволосой Никой, которую еще пару часов назад был готов упрятать за решетку за убийство Бейлис. Хитрая лиса!

– А что вы скажете, Ника, о винах Испании?

«Ну, вот! Началось! Чума на мою голову», – затосковал Михаил.

– Они слишком уж жгучие, на взгляд знатоков, но я их обожаю! Особенно замковые!

– Вот как?

– Я вообще люблю все страстное и горячее!

– Какая огненная девушка, – улыбнулся Дмитрий Александрович. Похоже, настроение у него все больше поднималось. Зигмунд кашлянул:

– Не пора ли барашка?

Рыжая «козочка» стрельнула в хозяина замка глазками и кивнула.

– Еще «Кьянти»? – спросил тот.

– Да!

Сомелье укоризненно посмотрел на дочь, но та сделала вид, что ничего не замечает.

– Зигмунд, – строго произнес хозяин. – Мы сказали, что хотим вина. И барашка.

Сомелье нехотя разлил вино, после чего отправился в кухню за горячим.

– Я вижу, Ника, отцу не нравится, когда за вами ухаживают, – сказал Дмитрий Александрович. – Он, видимо, боится, что вас обидят. Но не все мужчины лгуны и обманщики.

– Все!

– Зачем вы тогда замуж собираетесь?

– Надо же как-то устраиваться, – пожала плечами Ника.