Если предположить, что Стерн был завербован и Каребин обладает копиями изобличающих Стерна документов, обвинить автора во лжи почитатели не смогут. Но как еще остановить выход скандальной книги? Взять в руки пистолет.

Глубоко задумавшись, Синицын миновал станцию метро «Кропоткинская», где намеревался спуститься под землю, зашагал по Воздвиженке. Но тут опомнился, остановился и одновременно боковым зрением заметил человека, который тоже резко притормозил. Слава оглянулся, пытаясь его разглядеть, но никого не увидел.

«Показалось», — решил он. Однако возвращаться к «Кропоткинской» не стал.

Суеверные привычки Лены Шмелевой понемногу им явно перенимались. Слава двинул к Садовому кольцу, но теперь стараясь следить, нет ли хвоста. У троллейбусной остановки постоял, пропустил 10-й и уселся на "Б".Никто за ним не увязался. До здания Управления он также хвоста не заметил и окончательно решил, что на Воздвиженке он ему померещился.

В библиотеке Управления сидел только один читатель. Пожилой майор, возможно, уже на пенсии, листал журнал «На посту» времен развитого социализма.

Слава заказал «Живую улыбку», чем вызвал удивленный взгляд синеокой библиотекарши, и уселся в ожидании у окна. Книгу Стерна ему принесли быстро.

Она выглядела так, словно только сегодня вышла из типографии, из чего напрашивался вывод, что милиционеры мудрецом не интересуются. Вступительную хвалебную статью перед авторским текстом написал Константин Самойлович Заварин.

На трех страницах он перечислил удивительные чудеса из жизни Стерна.

По его словам, Святослав Альфредович обладал чудесной способностью читать чужие мысли и передавать свои на расстоянии. Обладал способностью к гипнозу и всякого рода внушениям. Он якобы мог говорить со своими учениками, находящимися на другом конце света. «Врет», — подумал Синицын и перешел к основному тексту.

Читать было трудно. Банальные истины подавались мистиком с многозначительной откровенностью. А фраза, что свет улыбки изгонит мировой мрак, заставила самого Славу улыбнуться. «Неужели есть идиоты, которые верят, что им преподнесено откровение?» — подивился он. Пророчество, будто из космоса на землю прольются новые потоки и затеют борьбу добра со злом, тем более выглядело для человека со здравым смыслом полным бредом. Стерн без конца ссылался на каких-то мистических вестников, несущих ему тайные знаки. Слава быстро разобрался, что книга состоит из прописных истин, высказанных поучительным и загадочным стилем. Однако людям, желающим увидеть мудрость в обыкновенной банальности, этого не запретишь. Зубрил же миллиард китайцев цитатник вождя, в котором великий кормчий выдавал истины вроде тех, что «трудиться хорошо, а бездельничать дурно», и считали это величайшим откровением. А китайцы — народ с тысячелетней культурой… Слава вспомнил роман Каребина и подумал, сколько же денег понадобилось революционным затейникам, чтобы создать бога из этого кичливого индюка?

Через два часа молодой следователь осилил книжицу и решил, что достаточно подкован, чтобы пройти собеседование в «Обществе любителей Стерна». До трех оставалось время, и старший лейтенант заехал домой.

— Пусик, как хорошо, что ты пришел! — обрадовалась Вера Сергеевна. Без сына она скучала, хоть и понимала, что выросшему чаду с молодой женщиной интереснее.

— Куда же я от тебя денусь? — Слава обнял мать и заглянул ей в глаза. — Что за звонки, мам, тебя встревожили?

— Странные звонки, Пусик. Я снимаю трубку, спрашиваю: «Кто?» — а там молчат. Я сперва думала, что не соединяется, но потом мне показалось, будто в трубке дышат. Молчат и дышат.

— Мало ли дураков? — отмахнулся сын.

— Не знаю, но я забеспокоилась. Может, тебя хотят услышать, а со мной говорить не желают? — предположила Вера Сергеевна.

— Среди моих знакомых таких кретинов нет, — убежденно заявил Синицын.

— Ты прости, что я со своими глупостями тебя донимаю. Не может ли это быть связано с твоим самостоятельным расследованием? Что-то нехорошо у меня на душе.

Слава хотел рассмеяться, но вспомнил слова Ивана Ивановича на Кузнецком мосту: «Ты сам старайся быть поосторожнее», и веселиться не стал.

— Не выдумывай, мам, — успокоил он Веру Сергеевну. — Если тебе страшно, поезжай к тете Лиде на дачу. Я все равно пока поживу у Лены.

— И сегодня? — грустно поинтересовалась родительница.

— Нет, сегодня моя смена дежурит в Гороховском переулке. У нас там засада.

— Это опасно? — заволновалась она.

— Да брось, мам. Меня же страхуют. Никакой опасности нет, — заверил Слава и направился в душ.

Намывшись, побрившись и переодевшись, он с удовольствием пообедал — бутерброды Лены хороши, а маменькины харчи лучше — поцеловал Веру Сергеевну и вышел из дома.

До собеседования в «Обществе любителей Стерна» оставалось полтора часа, и Слава отправился в Гороховский. В квартире вдовы по времени должен был принять вахту стажер. На утро Тема получил приказ сидеть за компьютером, налаживая связь с отбывшей в Израиль Луизой Чехоненко, и Синицын желал выяснить результаты его интернетных стараний. После разговора с мамой старший лейтенант снова вспомнил о своем подозрении на Воздвиженке. Может, все же хвост был? Он решил еще раз проверить свое подозрение и, миновав родной квартал, заскочил в проходной двор. Тут он бегал с детства и знал каждый закоулок. Вбежав на второй этаж старенького особнячка, лестничное окно которого выходило во двор и давало возможность обозревать подворотню, Слава приник к стеклу и замер. Через минуту из арки появились два подростка. Один выглядел лет на пятнадцать. Второй казался постарше, возможно, из-за высокого роста. Мальчишки явно кого-то искали. Они заглядывали во все углы и даже забежали в подъезд дома напротив.

— Детский сад, это не по мою душу, — усмехнулся Синицын, но все же дождался, когда пареньки вернутся в переулок, и только после этого спустился вниз и проходным двором выбрался на улицу.

Тема Лапин был очень доволен приходом шефа. Ему удалось получить интернетный адрес Чихоненко. Как и предполагал Синицын, руководство радиостанции продолжало пользоваться услугами Луизы. Тема передал старшему лейтенанту распечатку ответа Луизы Чихоненко из Тель-Авива.

"Потеряла я свой документ при весьма странных обстоятельствах, — сообщала журналистка из Израиля. —Я брала интервью в Университете имени Стерна. Там в конференц-зале проходило собрание руководства университета по поводу намечавшегося в июле приезда в Россию внука Святослава Альфредовича. В перерыве я записала несколько человек и оставила в кресле сумочку. Выйдя на улицу, уже в машине обнаружила, что сумки нет, и вернулась. Сумочка лежала на прежнем месте.

Я взяла ее и, не рассматривая содержимого, отправилась на следующее интервью.

На фирме, куда я должна была попасть, потребовался документ для пропуска. Я полезла в сумочку и обнаружила, что служебного удостоверения там нет. Деньги, банковские и телефонные карточки лежали на месте. Исчезло только удостоверение.