ЙОУ, КАРЛ ВЕЛИКИЙ, КАК ТВОЯ ВЕЛИКАЯ ВОЙНА?

КОГДА АВТОР НЕ СЛЕДИТ ЗА ИДИОМАМИ

– Итак, сеньор Микеланджело, как продвигается работа с потолком? – спросил папа Сикст, входя в капеллу.

Микеланджело сначала не ответил. После многих часов, проведенных в неудобной позе, спина у него отваливалась. Однако он мог поручиться, что будет вежливым. По крайней мере, он спустился и одарил престарелого папу подобием улыбки.

– Доброе утро, Ваше Святейшество. Дело движется.

Папа улыбнулся в ответ, подбираясь к непростому вопросу. Он понимал, что этот художник превосходит всех остальных, но не терпел панибратства.

– А у нас есть что-то вроде сроков завершения работ?

Микеланджело иронично хмыкнул, тут же потеряв терпение.

– Вы только и делаете, что ноете! Не видите, как я тут задницу рву!

НУ, ЭТО, КАК ЕГО

КОГДА ПРОРЕХИ В ЗНАНИЯХ АВТОРА ОЧЕВИДНЫ

Архитектор восхищался искусно построенным зданием. Оно было сделано из камня, а изящные арки напоминали старую церковь.

Врач посмотрел в микроскоп. Этот атом был тем еще фокусником.

«Но у меня в распоряжении армия!» – вдруг вспомнил президент. Он обратился к Конгрессу по телефону и велел объявить войну.

И ПОДНЯЛ МЕЛ ГИБСОН СВОЙ МЕЧ

КОГДА АВТОР ВОРУЕТ ЧТО-ТО ЗНАКОМОЕ

Я смотрела, как непотопляемый океанский лайнер сдавался под натиском ледяных глубин. Ночь стояла ясная, и звезды рассыпались по небу, словно обломки айсберга, разрывающие гигантский корабль. Неприкрытая самонадеянность Позолоченного века заставила нас поверить в то, что мы можем построить непотопляемое судно, и мы верили в это, даже когда вода заливала трюмы. Многие находящиеся там вскоре утонут, потому что трусливые члены экипажа так и не откроют двери, ведущие на верхние палубы.

Я представляла мать, лежащую на своей кровати, успокаивающую двоих маленьких детей, когда морская вода заливала их каюту. Люди метались и толкались, словно звери, коими они и были в глазах пассажиров верхних палуб. Однако спустя некоторое время и сами представители благородного общества уже не слишком отличались от них. Пока кто-то бесстрашно и благородно, жертвуя собой, в элегантных вечерних нарядах помогал остальным выбраться, другие всеми правдами и неправдами стремились поскорее занять место в спасательных шлюпках. Дошло даже до того, что, закутавшись в шаль, мужчины выдавали себя за женщин. Это обнажило слабость богатых. Тех, кто думал, что знает всему цену, но на самом деле не ценил ничего, в том числе картин художников, которые однажды станут бесценными.

КЛАССОВАЯ БОРЬБА

КОГДА АВТОР СИЛИТСЯ ИЗОБРАЗИТЬ ОБЩЕСТВО, О КОТОРОМ ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЕТ

– Как поживаете? – надменно произнесла престарелая вдова, протягивая руку для поцелуя Себастьену Скипингу, агенту, продававшему страховки богачам. Безукоризненные дворецкие в белоснежных перчатках и цилиндрах толпились у двери. Как раз тогда сквозь толпу прорвался мальчик-посыльный. Он подошел к дочери вдовы, наследнице, и вручил ей бриллиантовую тиару.

– О, это от маркиза де Лондона! – воскликнула девушка, дав пощечину посыльному за то, что осмелился поднять на нее глаза. Но тут же поразмыслила и решила сбежать с ним, потому что как раз достигла возраста, когда душа жаждет приключений среди бедняков.

Ее мысли нарушил подкравшийся незаметно Скипинг.

– Мадемуазель, – мягко заговорил он, – не стоит ли застраховать это сокровище от кражи? На Манхэттене объявился вор, орудующий в пентхаусах.

* * *

Тем временем на другом конце города Флип и Слаппи задымили косячками. Они сидели в своей халупе, где тараканы и муравьи отчаянно плутали между горами грязных игл.