Сильнее всего он хотел бы сейчас увезти Лиарену на то самое озеро и хоть на несколько декад забыть про всех магов, монстров и прочие дела вместе с ними. Ну разумеется, они бы каждый день приходили навещать Карика; как выяснилось, личная путница — это и в самом деле очень удобно. А маленький человечек, казавшийся раньше досадной ошибкой и преградой на пути к счастью, как-то исподволь стал очень важной частью его жизни, и в этом тоже была заслуга молодой жены. Хотя, вполне возможно, позже Тайдир и сам полюбил бы его, но вот этих тихих, уютных вечеров, когда можно, позабыв про все дела, спокойно сидеть рядом с любимой и наблюдать за забавными движениями и такими искренними улыбками малыша, в его жизни уже никогда бы не было.

— А мне хочется верить, — вздохнула Лиарена и глянула на мужа чуть виновато, — что они не ринутся в проход, не позвав меня с собой. Хотя могу сказать честно — я мечтаю, чтобы та ловушка, которая держит в плену людей, рассыпалась сама собой, но, боюсь, раз этого не произошло до сих пор, то не произойдет и теперь. Ну, я готова… идем?

К удивлению супругов, в большой замковой столовой, где обычно толклись свободные от дежурства маги и воины, почему-то было тихо и безлюдно.

— Неужели снова каверна? — тотчас встревожилась дорина, не обнаружив даже дежурной магини.

— Не думаю, я не слышал тревожного сигнала. Но мы сейчас выясним. — Тайдир решительно дернул шнурок звонка.

Однако вместо дежурного парнишки-посыльного, каких дорин нарочно брал летом в замок, чтобы не отвлекать воинов от дел, в столовую неожиданно вошел Ниверт. Едва взглянув на осунувшегося, потемневшего лицом помощника мужа, Лиарена ощутила, как обмерло и тут же заспешило в груди сердце. Такими разбитыми люди выглядят только после тяжелой болезни или невосполнимой утраты. Обычно уверенный в себе и быстрый кузен едва плелся и больше не озирал комнату цепким взглядом все замечающих серых глаз, а мрачно смотрел себе под ноги.

— Ниверт, что случилось? — обеспокоенно спросила Лиарена, однако в комнате повисло тяжелое молчание.

Ничего не понимая, юная женщина оглянулась на мужа и замерла в недоумении. За несколько мгновений выражение лица Тайдира резко изменилось: растаяла сияющая счастьем улыбка, сурово поджались губы, жестко сузились глаза.

— Я пришел… — с трудом выдавил из себя Ниверт, судорожно вздохнул и сглотнул комок, — услышать решение.

— Какое решение? — нахмурилась дорина, внимательно глядя в лицо мужа.

Его взгляд на миг стал скорбным и почему-то обиженным, а потом снова заледенел.

— Жди меня в кабинете, — бросил Тайдир другу и снова яростно дернул шнурок.

Едва Ниверт вышел, дорин поспешно шагнул к распахнутому окну и несколько мгновений стоял там, невидяще глядя в сад и пытаясь унять вскипевшую в душе горькую обиду. Ему очень не хотелось посвящать жену в отвратительные подробности раскрывшегося проступка кузена, довольно с нее и той грязи и боли, какие свалились на любимую по его вине. Да и показывать свои заботы тоже не стоило, жене и так в последнее время достаются от жизни только напасти. Усилием воли вернув на губы улыбку, Тайдир обернулся, обежал взглядом столовую и похолодел. Его супруги в комнате уже не было.

— Где мой отец? — едва поприветствовав магов, поинтересовалась Лиарена.

В комнате на миг стало тихо, затем магистры заговорили все сразу:

— Он недавно вышел.

— Пошел в библиотеку.

— Гуляет по саду, — посыпались со всех сторон одинаково уверенные ответы, однако дорина не поверила ни одному из магов. Уж слишком разные причины отсутствия отшельника они придумали.

Путница язвительно усмехнулась и шагнула в новое убежище Экарда. За последние несколько дней она научилась уходить вот так, мгновенно, не тратя времени на подготовку пути. Просто представляла место, где хотела очутиться, и почти в тот же момент оказывалась там.

— Инрисса тоже была очень сильной путницей, — сухо буркнул отшельник, когда дочь в первый раз переместила его таким образом, и тут же заговорил о чем-то другом.

В убежище было по-прежнему тихо и пустынно, но теперь Лиарена знала, где нужно искать отца. Он перетащил в столовую диван и ширму и все свободное время проводил напротив артефакта общения. И даже ночевал там, боясь пропустить момент, когда узники снова пожелают открыть зеркало со своей стороны.

— Лиа?! У тебя неприятности? — поднялся отшельник навстречу дочери из-за стола, на котором были разложены какие-то амулеты.

— Добрый день, отец, — мельком глянув на зеркало, приветствовала его дорина. — Мне нужен твой совет.

— Повздорили?!

— Нет. Но непременно поссоримся, если я буду гулять очень долго. Быстро расскажи мне, чего такого Тай не поделил с Нивертом и как их помирить?

— Так он тебе ничего не рассказал! — догадливо протянул маг и огорченно вздохнул. — Боюсь, ты хочешь невозможного. Не хотелось бы рассказывать чужие тайны, но ты ведь теперь не успокоишься? Так вот, как выяснили маги, это именно Ниверт проговорился Калье про вашу мнимую гибель. Он в тот раз ходил с нами в ту башню, все видел своими глазами, и дыру, и кровь… и очень сильно переживал. А когда отправился в поместье проследить за делами, она подкатила с вином и ласками. Ну, Ниверт и не выдержал. Оказывается, они и прежде некоторое время были близки. После того как Тай ее прогнал, кузен пожалел девушку. Она умела очень хорошо выдавливать жалость.

— Умеет, — задумчиво поправила Лиарена и упрямо уставилась на магистра. — Отец, нельзя допустить, чтобы Тай выгнал брата. У него нет друга и родственника ближе, ты и сам знаешь. Но ты прав, мне лучше не вмешиваться. Да и не послушает он никого, кроме тебя. Идем, прошу. Я потом сама отправлю тебя назад.

— Хорошо, — подумав, согласился магистр. — Наверное, ты права, хотя убедить его будет не так-то просто. Но я попытаюсь, только уберу сначала артефакты.

Пока Экард аккуратно складывал в сундучок странные пирамидки, скрученные из полосок серебра и увенчанные на вершинах крупными камнями, и запирал его прикрученной к толстой колонне цепью, магиня нетерпеливо вышагивала по столовой, пытаясь придумать, какие слова сказать мужу по возвращении. Ей очень не хотелось обижать Тая, и одновременно нужно было как-то намекнуть на свое право решать дела доранта и домочадцев наравне с ним. Ее приемный отец всегда был очень строгим правителем, но никогда не принимал ни одного важного решения, не посоветовавшись с матушкой.

А Тайдир пока обращается с ней как с любимой и безумно дорогой игрушкой: всегда нежен и ласков и ни в чем не отказывает. Даже заниматься делами обители не мешает. А вот в свои заботы никогда не посвящает, предпочитая быстренько решать их в одиночку, пока жена на тренировке. Разумеется, в его военные распоряжения или торговые сделки Лиарена и сама не собирается вмешиваться, но вот решать судьбы домочадцев хотела бы вместе с мужем.

— Я готов, — взял ее под руку отец и тут же отпустил, обнаружив, что они уже стоят в столовой замка Варгейз.