силу нехватки навыков и опыта. От многократной и усердной работы ластиком лист стал слегка серым, а в некоторых местах аж просвечивал насквозь.

Оксана отставила рисунок на вытянутой руке и критически осмотрела изображенную на нем большую собачью голову.

— Хм, — заметила она вслух, — даже немного похоже.

Она положила лист обратно в пачку и осмотрелась.

Здесь, в комнате, вообще доминировала собачья тема, словно ее обитателя слегка заклинило на четвероногих друзьях. Большой календарь на двери, выстроившиеся на шкафу статуэтки, фотографии за стеклом книжных полок…

Оксана почувствовала, как екнуло ее сердце. Она отодвинула стекло и вынула с полки одну из фотографий. Старая, истрепанная, разорванная на несколько кусков, но бережно склеенная обратно и аккуратно заламинированная. Человек и собака, большая рыжая собака. Та самая, образ которой хозяин квартиры из раза в раз силился перенести на бумагу.

Видимо права народная мудрость, утверждающая, что в жизни мужчины бывает только одна Женщина, а все остальные — лишь ее копии.

— Нет повести печальнее на свете, — пробормотала девушка и вдруг замерла, прислушиваясь.

С лестничной клетки послышались приближающиеся шаги. Оксана бросила фотографию поверх стопки рисунков и бесшумно скользнула в тень за шкафом, недвижимо застыв там и слившись с занавесками.

В замке входной двери загремел ключ, и из прихожей донеслись звуки какой-то возни, сопровождаемой кряхтением и чертыханиями. У Оксаны на вскрытие замка ушло, разумеется, заметно больше времени, и она даже сумела оставить на нем пару свежих царапин, но справедливо полагала, что в полумраке коридора хозяин квартиры их не заметит.

Спустя пару минут в дверях возник пятящийся задом человек, шлепавший по полу ногами в одних носках и волочивший за собой огромный чемодан. Установив его в центре комнаты, мужчина провел рукой по волосам, пригладив несколько выбившихся длинных прядей и словно собираясь с мыслями, после чего выдвинул ящик стола и начал выгребать из него все содержимое. Книги, тетради, пачки фотографий бесследно исчезали в недрах чемодана. Покончив с одним ящиком, он выпрямился, чтобы немного перевести дух, и в этот момент его взгляд упал на стол.

Оксана видела, как напряглась его спина, когда он заметил ту самую фотографию, лежащую поверх стопки рисунков, самым верхним из которых как раз был последний собачий портрет. Таиться дальше не имело смысла.

— Охота к перемене мест обуяла? — она шагнула на свет из своего укрытия за шкафом.

Мужчина аж подпрыгнул от неожиданности, резко крутанувшись на месте и схватившись рукой за сердце.

— Даже не пытайся, — девушка предостерегающе подняла вверх палец. — Пока ты будешь вытаскивать свой «Макаров», я тебя раз десять скрутить успею.

Тянувшаяся к кобуре рука бессильно упала вниз.

— Ну, здравствуй, Женя… или Дима? Какое имя тебе нравится больше?

— Нашла все-таки, — журналист медленно опустился в кресло.

— Это было несложно. Ты изменил имя, внешность, сменил место жительства, но остался верен своей профессии.

— Я ничего другого все равно не умею.

— Да, но ты даже не потрудился переработать свою манеру письма. Твой стиль настолько узнаваем, что первая же программа статистического анализа текстов буквально ткнула в тебя пальцем.

— Почему же тогда так долго…?

— А куда торопиться? Я находила твои изыскания довольно… занятными. Особенно мне понравилась подборка легенд и мифов про песьеголовые народы. Кое-где тебя малость заносило, но в целом все оказалось довольно близко к истине, но не настолько, чтобы оказаться опасным. Но вот твое последнее расследование, про убийство в ночном клубе, — кулаки Оксаны в резиновых перчатках зловеще скрипнули, — вот это ты зря…

* * *

Накануне Сергей с Егором просидели до поздней ночи, штудируя архив статей Переплетина в «Темной стороне», а потому сегодня встали только ближе к полудню. За Сергеем Анубисы еще и во сне гонялись, а он все пытался спрятать от них Ларису, заталкивая ее в кофр с анализатором и оставляя повсюду кровавые отпечатки ладоней, так что проснулся он в весьма скверном расположении духа. Ему никак не удавалось уложить в голове всю ту информацию, что свалилась на него за последние несколько дней. Мозг отчаянно сопротивлялся атакам фактов и умозаключений, против которых восставал весь его житейский опыт. В итоге насилие над здравым смыслом всякий раз выливалось в накатывавшие волны тупой головной боли.

У Сергея складывалось такое ощущение, словно рядом с ним всю его жизнь находился некий параллельный мир, которого он не замечал, и о существовании коего даже не догадывался. И мир этот, оставаясь большую часть времени в тени, изредка как бы всплывал к поверхности, соприкасаясь с миром обыденным и оставляя следы, отметины, находившие свое отражения в сказках, легендах и мифах. Одним из таких «соприкосновений» стала драма в «Вишневой аллее», которая, быть может, позднее вольется в когорту прочих городских легенд, что передаются из уст в уста, но в которые, по большому счету, никто не всерьез не верит.

Факты, однако, — крайне упрямая штука, и они недвусмысленно намекали, что если в самое ближайшее время не предпринять решительных мер, то их троица вполне также может стать частью легенды. Посмертно.

— Ну вы дрыхнуть и горазды! — в дверях появился Чегет, услышавший их шевеление. — Я уже по делам смотаться успел, а вы все нахрапываете!

— Да у меня вчера под конец аж собачки кровавые в глазах плясали! — Егор натянул одеяло на голову и перевернулся на другой бок.

— Но пишет — не оторваться, согласен?

— Да, чтиво увлекает, — согласился Сергей, — но не может же все это быть правдой?! Я не могу поверить, что человечество настолько слепо и забывчиво.

— Учитывая характер издания, логично предположить, что процент отсебятины здесь достаточно высок. Однако, поскольку последняя статья попадает точно «в десятку», не исключено, что и среди прочих имеются вполне достоверные, хотя точный их процент я бы оценить не взялся… Мой мобильник тут не видели?

— На подоконнике он, — донеслось приглушенное бурчание из-под одеяла, — заряжается.

— Черт! Я помню, что включил его, но забыл, где именно, — Чегет подобрал свой телефон. — Смотри-ка! Тут новое сообщение от нашего патлатого писаки!

— Правда? — Егор вынырнул на поверхность. — «И шо она пишет?»

— «Кинологический питомник „Вельярово“. Попечительский совет».

— И?

— Это все, — Чегет сунул телефон в карман.

— Что это хоть значит-то? — Сергей также пребывал в недоумении.

— Мы же просили у него дать нам адреса и фамилии — вот и ответ, — подмигнул ему Чегет. — Видать, твоя вчерашняя пламенная речь все же его зацепила. Включи-ка ноутбук, Егорка, посмотрим, где это самое Вельярово находится.

Недолгое копание в Интернете вывело их на официальный сайт питомника. Что говорить — его исполнение заслуживало самой высокой оценки. Все было оформлено в