А увидев, кто именно ему звонит, с огромным трудом поборол искушение зашвырнуть мобильник как можно дальше в бьющиеся о гранит набережной тяжелые серые волны. Арсений — самый распоследний человек, чей голос он хотел бы сейчас услышать.

— Чего тебе? — буркнул он недовольно.

— А ты полон оптимизма, как я погляжу! — такое приветствие, похоже, Арсения здорово позабавило. — Какие планы на завтра? У нас будет шанс с тобой повидаться?

— Не твоего ума дело! Я не обязан отчитываться перед тобой о каждом своем шаге!

— Ладно, ладно, не горячись так… хотя постой-ка, — Арсений на несколько секунд умолк. — Что это там у тебя шумит? Прибой? Ну надо же! Выходит, ты все же внял моему совету и предпочел спрыгнуть с поезда?!

— Мне плевать на твои советы! — прорычал Фазиль. — Я — солдат и подчиняюсь исключительно приказам своего Вожака!

— Как скажешь. Мне без особой разницы, — послышался ехидный смешок. — То есть Оксанка не особо рассчитывала на твое благоразумие и сама отослала своего верного пажа подальше, чтобы уберечь его от роковой ошибки. Уж она-то понимает, что в предстоящей жаркой… дискуссии даже с твоей помощью у нее не будет ни единого шанса. Думаю, не ошибусь, предположив, что и Хуварин тоже где-то там, рядом с тобой. Верно?

Фазиль невольно покосился на опершегося о парапет Гришу. Тот демонстрировал абсолютное спокойствие и полнейшее равнодушие к происходящему, делая вид, что данный телефонный разговор его совершенно не касается, и он даже не пытается к нему прислушиваться.

— Можешь не отвечать, — продолжал Арсений, для которого молчание собеседника представлялось красноречивей любых слов, — Оксанка всегда относилась к вам обоим как к своим несмышленым младшим братьям. Вытирала вам сопливые носы, убирала на место разбросанные вами игрушки, оберегала от ненужных забот и неприятностей. Вот и сегодня она все решила за вас, сохранив, возможно, ваши непутевые жизни. Ты же обязательно ввязался бы в драку вместе с ней, а Гришка… он никогда не умел выбирать верную сторону. А Оксанка — девочка умная, поэтому, действуя в интересах всей Стаи, она вывела вас из-под удара, и вы должны быть ей за это благодарны!

— Чего тебе нужно? — Фазиль даже скрипнул зубами, едва сдерживая клокочущий в нем гнев.

— Мне? Да ничего особо. Просто хотел убедиться, что в ваших головах еще уцелели последние крохи разума. Вы нужны Стае, потеря таких выдающихся бойцов, стала бы для всех нас весьма болезненным ударом. Но теперь я вижу, что все в порядке. Жаль, конечно, что самой Оксанке ее легендарное чутье все же изменило. Она крайне неосмотрительно и недальновидно вздумала встать на пути неудержимого Прогресса, а ее не менее легендарное упрямство не позволило ей своевременно осознать свою ошибку и отступить.

— Вельгеры никогда не отступали перед зазнавшимися вислоухими щенками! Не вам, соплякам, указывать Вожаку, куда и как ему вести свою Стаю!

— Что ты так за ее честь печешься?! — фыркнул Арсений. — Оксанка и сама за себя постоять может. А вот тебе я бы посоветовал не портить заранее отношения с будущим начальством.

— И кто это тут у нас «будущее начальство»? Уж не ты ли? Ну и как, отец и спаситель ты наш, корона не жмет?

— Как-нибудь справлюсь, не беспокойся. А вот на вашем месте я бы старался сейчас сидеть тише воды, ниже травы. Оксанка вам многое прощала, постоянно закрывала глаза на ваше вольнодумство и нелепые выходки. В новых условиях жить так и дальше у вас уже не выйдет. Так что я бы советовал вам помалкивать, чтобы не испортить себе репутацию еще больше.

— Я уже сказал — засунь свои долбаные советы себе в задницу!

— Что ж, вам же хуже, — с другого конца линии донесся печальный вздох. — Боюсь, Совету все-таки придется собраться еще разок, чтобы обсудить ваше откровенно вызывающее поведение. Я направлю вам приглашения…

Фазиль оборвал вызов.

— Что ни говори, — проворчал Гриша, — а умение выводить людей из себя — тоже своего рода талант.

— Да пошел он со своим талантом!

— Такими темпами он может очень скоро допечь и своих сторонников, которые при удобном случае сами же его в укромном уголке и оприходуют.

— Вполне возможно, — Фазиль пожал плечами и резким раздраженным движением затолкал телефон обратно в карман, — но столь отдаленная перспектива сейчас меня заботит мало, я больше волнуюсь за завтрашний вечер.

— Я уверен, что Оксана справится, — Гриша вновь устремил взгляд на изборожденное белыми барашками море, — у нее все схвачено.

— Хорошо тебе! — невесело усмехнулся его друг. — Удобно. Ты всегда надеешься на лучшее и избегаешь любых переживаний, особенно когда от тебя ничего не зависит.

— А какой смысл напрасно волноваться, если тем самым ты все равно никак не поможешь делу? Только нервы попусту тратить.

— А я так не могу! — Фазиль в сердцах ударил кулаком по гранитному парапету. В воду посыпались отколовшиеся каменные крошки. — Я не могу спокойно любоваться чайками, когда близкий мне человек находится в смертельной опасности! Мое место рядом с ним!

— Ты же прекрасно помнишь, что говорила Оксана, — Гриша покачал головой, и его напряженное лицо свидетельствовало, что внешняя невозмутимость дается ему не так уж и легко. — Сейчас наше место здесь. Если Арсений и его шайка одержат верх, то, опьяненные победой, они вполне могут решиться на дальнейшую зачистку своих оппонентов, невзирая на возраст и былые заслуги. Так что приключений вполне может хватить и на нашу долю.

Он обернулся, глядя на приближающегося к ним по набережной худощавого седого старика, который держал за руку что-то непрестанно лопочущую и подпрыгивающую на каждом шаге маленькую озорную девочку.

— Наше место здесь.

* * *

Сгустившийся туман висел в воздухе мелкой водяной пылью, от которой не было спасения. Отказываясь подчиняться силе тяготения, она лениво колыхалась в неподвижном вечернем воздухе, покрывая все поверхности матовым налетом крохотных капель. Козырек над балконом никак не защищал от нее, и морось беспрепятственно холодила лицо, просачивалась под платье и неприятно щекотала оголенную спину.

Воздух был напитан ароматом прелой листвы, смешанным с резким запахом свежей краски. Эдакое причудливое смешение атмосферы упадка и обновления. Угасание ощущалось и в еще различимых на фоне темнеющего неба силуэтах подрастерявших листву деревьев, и в непривычной тишине опустевших вольеров, и только свет, льющийся из окон первого этажа, давал понять, что в Вельярово умерли еще не все.

Оксана зябко поежилась и обхватила себя руками за плечи, но в дом не ушла, оставшись стоять в тени балкона, наблюдая за подъезжающими к подъезду машинами и выходящими из них людьми. Они о чем-то переговаривались, время от времени слышался смех,