Когда-то, на второй день после того, как муж ушел, мы сидели с Машкой, обнявшись, с мокрыми глазами, и она вдруг спросила у меня:

— Мама, а в твоей жизни мужчина появится?

Вот так резко. Сразу. Прямо. Через сутки, как за человеком, который был для нас всем, закрылась дверь. Я, помнится, вздрогнула, проглотила: «Не дай Бог» и ответила:

— Слушай, если я буду счастлива. И… если он без проблем впишется в нашу семью

— то почему бы нет.

Томбасова сложно было заподозрить в том, что он готов был вписываться хоть куда-то, тем более, в сложившиеся отношения между мной, дочерью и кошкой, но тут он просто обнял и тихо проговорил:

— Не дергайся.

И когда я посмотрела на него с изумлением, то он поцеловал меня в нос и сообщил:

— Со мной всегда можно договориться. Легко.

Я рассмеялась:

— Да какие в этом могут быть сомнения.

— Вот зря вы, Олеся Владимировна, иронизируете.

— Что вы, Олег Викторович, как можно.

— Приходите ночью в бассейн.

— И мы будем там плавать? — я изо всех сил старалась хлопать ресницами. Ну, и практически, взлетать.

— Мы будем, — он склонился и прошептал мне в самое ухо, щекоча дыханием мою кожу, — реализовывать мои эротические фантазии.

— Разве ж только твои, — не удержалась я, вспомнив сон, который мне приснился после того, как я сбежала.

И вот сейчас, на производственном совещании, я не то, чтобы дремала, но и не сказать, чтобы полностью присутствовала. Просто хотелось глупо улыбаться. Немного удивляться себе, немного — Томбасову. А вот слушать про проблемы, которые надо решать — вот что-то не очень.

— Олесяяяяяя, — вдруг раздалось у меня в ушах.

— А? — подпрыгнула я.

— Ты не заболела? — спросил Сергей, остальные посмотрели на меня с тревогой. А Томбасов на них — злобно.

— Со мной все хорошо, — поспешила ответить. — Прости, я отвлеклась.

— Смотри. Нам надо понять. Что мы делаем в отпуск? Что делать с Даной? Что с сайтом? И новой программой?

— Там еще клип хотели с кошкой, — мечтательно протянул Иван. Остальные посмотрели ка него, как на чудовище инопланетного разлива.

— И там у Льва такой список выступлений на согласование, что… — добавил мечтательно Сергей.

— Душа радуется, — мрачно улыбнулся Лев.

— А на декабрь хотелось бы, чтобы нас клонировали, — рассмеялся Артур, но было видно, что он тащится от того, что происходит.

— Я хочу в отпуск, — завелся Иван. — Во всем остальном — я поддерживаю коллектив. Всецело.

— Слушай, да что ты взвился костром? — удивленно посмотрел на него Лев.

— Любой трудоголизм имеет свои пределы, — отрезал Иван.

— Вам надо выспаться и набездельничаться, — покачала я головой, умалчивая, что жажду того же самого. — Я бы еще вообще отключила вам музыку, даже в наушниках. На все две недели.

— Но… — не согласился со мной Лева, решительно тряхнув длинными волосами.

— Слушай. На следующий год у вас марафон. Мир и его окрестности за триста шестьдесят пять дней. Главное, не рухнуть. Не сдохнуть, если хочешь. Особенно тебе. Да и остальным. Надо спать. Надо вина, в конце концов выпить. Надо в море окунуться — пока жабры не отрастут. Расслабиться. Помолчать. НЕ ПЕТЬ!

— Как только акула перестает двигаться — она сдыхает. Так и мы.

— А если один концерт. На который вы выйдете раньше из отпуска на один день? — предложила я компромисс.

— Два. На два дня раньше.

Сергей потер руки, Артур махнул обреченно рукой.

— И где? — спросил Иван.

— Один в Алматы. Другой — в Сочи.

— Не, ну нормально так. Рядышком, — рассмеялся Иван. — Ладно. Согласен. Только под что выступаем? Минус?

— Не солидно, — проворчал Сергей.

— С местными оркестрами договоримся. Там вполне себе есть приличные. Юра поможет.

— Вот и хорошо, — нетерпеливо посмотрел на них Томбасов. — Что еще? Да мы поедем.

Он взял мою руку и поцеловал. Ах, да. Мы же собирались на свидание. Надо ж когда-то начинать. Я, как и любая понаехавшая, заказала Красную площадь. Вот люблю я эту брусчатку, стены, башни и храм Василия Блаженного — что поделать. Да и на корабликах ни разу не каталась. Вот хочу.

— Что у нас еще на повестке дня? — спросила я, смеясь про себя, что любое совещание — от педсовета до планов развития группы, от родительского собрания до совета директоров — развивается по плану, гениально обозначенному Вадимом Пановым в «Тайном городе». Что там было? «1. Подготовка к зиме. 2. Вставка идиотам. 3. Разное». Сегодняшний день не был исключением.

Лев опустил голову — что-то мне его эта поза, вдруг ставшая привычной за эти два дня, мне решительно не нравилась.

— Дана, — тихо проговорил он.

— Надо подать на нее в суд. Пусть расплачивается за то, что натворила. — голос Артура звенел металлом.

Лев потер ладонями в лицо — и ушел в себя. Должно быть, вернется нескоро.

— Надо проконсультироваться с Самуилом Абрамовичем. И наказать. Образцово. Да. — Поддержал Артура Сергей. Таким рычащим злобным медведем.

Иван нахмурился. Томбасов кивнул — скорее согласно, чем нет.

— Отпустите ее, — тихо проговорила я.

— Что? — хором взвились и Сергей, и Артур.

А у Льва глаза блеснули сумасшедшей надеждой, словно в последний момент перед казнью ему зачитали приказ о помиловании.

— По-хорошему, ей еще и премию надо было выписать, потому что ее слитый компромат — это самое толковое, что можно было сделать для продвижения группы.

Артур даже подскочил. Но, правильно считав взгляд Томбасова, ничего мне не сказал. Просто заметался по репетиционной зале, чуть не снося стойки с микрофонами.

— Если говорить серьезно. Я призываю откинуть эмоции и подумать над тем, как вы будете выглядеть. В глазах ваших поклонниц.

— Но она подставила всех, — не выдержал Артур. — Мы выглядели дураки дураками.

— Я не говорю о том, что было на самом деле, — мягко сказала. — Задумайтесь. Девушка — любовница как минимум двух товарищей из группы. Если не трех. Несчастная, использованная, брошенная. Только представьте, какую душещипательную историю из всего этого можно будет организовать. По каким ток- шоу пройтись. И какой имидж вам создать. А вы поете о любви, вы позиционируете себя, как мужчино-джентельменов, боготворящих женщин. А тут вы опускаете на деньги барышню, с которой были близки.

— Но мы скажем, — решил поддержать Артура Сергей, — что все наши претензии не имеют отношения к личной жизни. Она подставила нас как профессионал.