– Не хватайте меня за руки! Лежите спокойно, откройте рот.

Я послушно распахнул рот.

– Хороший мальчик, вот умница… Сейчас добрая тетенька-доктор все ему полечит, – воркующим низким грудным голосом прошептала Алла, расстегивая на мне брюки. – Сейчас мы посмотрим, все ли у нас в порядке?.. Лежи, не двигайся.

Ее язык жадно проник в мой рот…

…В полном изнеможении мы оторвались друг от друга и перевели дух. Наша одежда была разбросана по полу в полном беспорядке. На шее Аллы был мой галстук, а на мне… Ладно, не скажу, какая часть своего туалета озорная «медсестра» натянула на меня. Лежа на кушетке в комнате для отдыха, мы допили шампанское. Алла закурила.

– Я забыла захватить твой «паркер».

– Жаль, я по нему соскучился.

Она тихо рассмеялась.

– Богатый мальчик с хорошей работой и дорогой машиной может купить себе новую ручку.

– Это подарок.

Я не врал. Ручку за сто пятьдесят долларов с золотым пером, скинувшись всем миром, мне преподнесли коллеги в мой первый день рождения, празднуемый в рабочем коллективе. Помнится, добравшись домой после той пятничной вечеринки (не помню, как это произошло, моя транспортировка лежала исключительно на совести коллег), мне пришлось обращаться за помощью к соседке-фельдшерице, которая сердобольно уколола мне раствор глюкозы и аскорбиновой кислоты… Брр!

– Раз так, то понятно, – ответила Алла.

В начале одиннадцатого мы прошли мимо сидящего на выходе охранника, с которым Алла привычно простилась, меня разобрал смех оттого, что этот парень даже предположить не мог, почему доктор задержалась на работе во внеурочное время.

Мы отправились ужинать в китайский ресторан. В начале первого я отвез Аллу домой. Остаток вечера она молчала и вообще выглядела рассеянной, но я не обратил на это внимания, думал, что она достаточно изнемогла от наших кульбитов, чтобы теперь оживленно болтать. Но позже, дома, я понял, что был один омрачающий момент, который я поначалу пропустил. В зале ресторана стояла стеклянная витрина, в которой выставлялись для продажи и ради интерьера изящные украшения в традиционном китайском стиле: золотые и серебряные ожерелья, браслеты, серьги и всякие изящные безделушки вроде вееров и шкатулок. Алле очень понравился ажурный золотой браслет с драконами, в глаза которых были вставлены мелкие зеленые камешки. Она попросила достать его из витрины и примерила.

– Тебе нравится?

Я пожал плечами.

– Я в этом абсолютно не разбираюсь.

Алла еще немного повертела браслет в руках, затем вернула его и попросила показать лакированную шкатулку.

– Милая, правда?

– Ага, – подтвердил я достаточно равнодушно, оглядываясь на наш столик, к которому официантка уже подкатывала тележку со всякой снедью.

Я был голоден и в тот момент не оценил Аллино пристрастие к китайскому антиквариату.

Прощаясь с ней у подъезда, поцеловав подставленную щеку, я спросил:

– Завтра увидимся?

– Не получится, завтра у меня много работы. Я сама тебе позвоню, – произнесла она довольно сухо и, не ответив на мой поцелуй, зашла в подъезд.

Стоит обзавестись автоответчиком, чтобы получать моральное удовольствие, отключая его время от времени и со злой радостью представляя, скольких людей ты лишаешь тем самым возможности сообщить тебе (как правило, не вовремя) неприятные неожиданные новости.

Алла ни разу не позвонила, хотя я специально оставлял в автоответчике чистую кассету. И с каждым днем ощущение недостойности собственного поведения в ресторане во время первого свидания росло в геометрической прогрессии. Слабые напоминания внутреннего голоса о том, что скромные финансовые возможности начинающего юриста не позволили бы мне подарить Алле не то что золотой браслет, но и самый завалящий из предложенных для продажи серебряных колокольчиков, отгоняющих, по версии продавца, злых духов от вашего дома, не имели никакого действия.

Я решился первым навести мосты.

Надо признаться, что с самого начала я повел себя с Аллой немного нечестно, пытаясь создать у нее впечатление, будто я – богатенький мальчик, любящий красиво поразвлечься. Согласитесь, в таком случае в ресторане я выглядел просто жмотом. Ну не мог же я пуститься в рассуждения о светлых и темных полосах в жизни?! Поэтому я решил заявиться к Алле на работу в своем нормальном виде: голодный, усталый, помятый, в повседневном костюме и галстуке, на старом папином драндулете с новыми фильтрами. Ну, может, я снова слегка переборщил, разыгрывая из себя деревенского простачка (нельзя же все время быть серьезным!), но, переступая порог священного храма медицины, я нес в руках в дар любимой женщине трехлитровое пластиковое ведерко первой подмосковной клубники, сорванной вчера вечером на даче у Женьки. Вид при этом у меня был еще тот. Проходя по длинному коридору поликлиники, я не без удовольствия замечал на себе удивленные вопросительные взгляды посетителей и персонала.

Хотели получить простого русского парня? Получили!

При виде меня Алла изумленно подняла брови. В кресле перед ней с открытым ртом сидел пузатый мужичонка в мятых льняных брюках, с сотовиком в руке. Зачем ему, интересно, сотовик, если он говорить все равно не может?

– У нас только по записи, – пролепетала медсестра, порываясь встать из-за стола, чтобы «не пущать». – Вы записывались?

– А то как же? – весело возмутился я голосом, в котором помимо моей воли стали проскальзывать какие-то деревенские нотки, то ли в стиле есенинского крестьянского парня, то ли великого нижегородца Алексея Максимовича Горького. – Конечно, с самого утречка и записан.

– Фамилия?

– Анампедистов, Егор Евлампиевич.

Медсестра без улыбки уставилась в свой талмуд.

– Вас тут нет, – произнесла она обиженным голосом.

– Как это нет, когда я здесь?

– Алла Эдуардовна, мне вызвать охрану?

– Не надо, это ко мне, – благородно признала Алла, сдвигая маску на подбородок. – Подождите в коридоре, – повернувшись ко мне, сказала она.

– Ничего, я могу и здесь на стульчике подождать.

– Я сказала, подождите в коридоре, – со льдом в голосе повторила доктор Силамикель.

Пришлось выметаться.

После толстяка с сотовиком в кабинет прошествовала дама с девочкой лет семи. Я ждал. За ними прошла еще одна дама. Я еще не терял надежды, но когда за дамой двинулся вызванный медсестрой верзила с внешностью охранника из частного сыскного бюро, который по ночам, вместо того чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, хлещет водку со знакомыми девицами, смотрит по казенному видаку порнуху, а за это получает зарплату вдвое больше моей, я возмутился.

После охранника должна была идти старуха с внешностью престарелой кинозвезды, но я наговорил ей комплиментов, поцеловал ручки, пообещал не задерживаться и прорвался вперед.