Странно, как долго порой мы помним школьные уроки. Инфанте никогда не был прилежным учеником, но уроки истории он раньше любил. Придя в четверг утром в больничную палату Джейн Доу – а он был, как никогда, убежден в мысли, что именно это и было ее настоящее имя, – Инфанте почему-то вспомнил рассказы школьного учителя истории о Людовике XIV. Или, может, Людовике XVI. Суть в том, что некоторые короли заставляли своих слуг смотреть, как они переодеваются, укрепляя таким образом свою власть. Причем смотреть не только, как они переодеваются, но и как моются, и бог знает что еще делают. Тогда, в свои четырнадцать, Кевин в это не поверил. Кто может внушать меньше страха, чем голый мужик или парень, сидящий на толчке? Но, увидев Джейн этим утром, он сразу вспомнил тот урок истории.

Не то чтобы она сидела перед ним голая, вовсе нет. На ней все еще был больничный халат, а на костлявые плечи она накинула яркую шаль. Тем не менее она разговаривала с Глорией и социальной работницей – как там ее звали? – в своей очень царственной манере и делала вид, что Инфанте здесь вообще не было. Если бы он не знал ее – а детектив все еще был уверен, что она не та, за кого себя выдает, – то подумал бы, что это какая-то богатая стерва или, в крайнем случае, дочь какого-то богача, привыкшая, что и мужчины, и женщины всегда готовы сделать все, как она хочет, по первому требованию.

– Моя одежда… – начала она, глядя на вещи, в которые была одета, когда патрульный привез ее сюда, и даже Кевин сразу понял, почему она не хотела снова их надевать. То был спортивный костюм, свободный топ и штаны для йоги такой популярной здесь и дорогой марки «Андер Армор», но от них исходил застоявшийся запах. Причем не едкий запах пота после тренировки, а такой, который остается на одежде, если в ней долго ходить и даже спать. Полицейский подумал о том, сколько миль она проехала в этих вещах, прежде чем попасть в аварию. «Должно быть, ехала из самого Эшвилла? Но как же ты тогда заправлялась, не имея при себе бумажника и наличных?» Могла ли она выкинуть кошелек из машины? Глория продолжала настаивать, что во всех событиях, последовавших после аварии, была виновата паника. Всплеск адреналина заставил Джейн Доу принять неверные решения. Но Инфанте мог поспорить, что все было четко продумано и что она специально сбежала с места аварии, чтобы выиграть немного времени и придумать себе подходящую историю.

Историю, которую ей пришлось приукрасить, чтобы включить преступника-полицейского, как только она узнала, что прокурор штата хочет отказать ей в освобождении под залог и отправить за решетку как опасную преступницу. Разумеется, прокурор подумал и разрешил ей остаться на свободе, тем более что Глория Бустаманте поручилась за то, что ее подопечная не покинет Балтимор. Инфанте вынужден был признать, что сбежать от Глории мог лишь очень смелый и бесстрашный человек. Она выследила бы беглянку только ради своего гонорара, не говоря уже о залоге, который сама за нее внесла.

– На Патапско-авеню собралась Армия спасения, – сообщила соцработница – ее звали Кэй, точно. – На самом деле у них есть здравые идеи.

– Патапско-авеню, – повторила Леди Икс лукавым, как показалось Кевину, тоном, словно припоминая что-то. – Кажется, там когда-то давно была дешевая лавка с морепродуктами. Мы там раньше покупали крабов.

Полицейский тут же решил уцепиться за это, чтобы вывести ее на чистую воду:

– То есть вы ездили сюда за морепродуктами аж из северного Балтимора? Через весь город?

– Мой отец очень любил халяву, – ответила пациентка. – Точнее, как он это называл, выгодные сделки. Какой смысл идти в ближайшую лавку за свежевыловленными крабами, если можно проехать через весь город, купить таких же крабов на целых десять центов дешевле, да еще и чтобы потом было что рассказать знакомым? Кстати, а разве не на Патапско-авеню продавали жаренный во фритюре перец, посыпанный сахарной пудрой?

Кэй покачала головой:

– Я слышала о таком блюде, но я прожила в Балтиморе всю жизнь и не видела его ни в одном меню.

– Если ты чего-то не видела, это вовсе не значит, что его не существует. – Джейн Доу снова заговорила в своей царской манере, высоко задрав подбородок. – Я столько лет была у всех на виду, но никто меня не замечал.

Отлично, наконец-то разговор выходит в нужное русло!

– То есть внешность вы вообще не изменяли? – спросил детектив.

– Почему же, я покрасила волосы на два тона темнее. Попросила парикмахера сделать меня похожей на Энн с фермы «Зеленые крыши», но получилось не совсем то, чего я хотела. – Пациентка подняла на него взгляд. – Полагаю, вы не большой фанат Л. М. Монтгомери[28].

– А кто это такой? – послушно спросил Кевин, зная, что женщины поднимут его на смех. Но он мог спокойно пережить эти насмешки и даже использовать их в своих интересах. Пусть бы она приняла его за идиота. А вообще было бы здорово, если бы Глория и Кэй отправились куда-нибудь погулять, например, в магазин за новой одеждой для своей подопечной. – Ну, серьезно…

– Я выросла, – продолжила Джейн Доу, словно прочитав его мысли. – И хотя все знали, что если я и жива, то, само собой, стала старше, думаю, именно из-за этого меня так никто и не узнал. Ну, и еще то, что я осталась одна.

– Кстати, насчет вашей сестры. Что с ней случилось? – задал детектив следующий вопрос. – Мне кажется, самое время все рассказать.

– Нет, – отрезала странная женщина. – Не время.

– Глория говорила, вам есть что сказать. В частности, о том полицейском. Я приехал сюда только потому, что был уверен, что вы готовы мне все рассказать.

– Только в общих чертах. Я пока не уверена, стоит ли углубляться в подробности. К тому же я не думаю, что вы на моей стороне.

– Вы утверждаете, что вы жертва, заложница, которую здесь насильно удерживают. И, как вы однозначно дали мне понять, некто убил вашу сестру. С чего бы мне быть не на вашей стороне?

– С того, что это «я так утверждаю». Вы мне не верите, поэтому и мне трудно вам доверять. А еще весьма вероятно, что вы сделаете все возможное, чтобы дискредитировать историю, которая выставит весь ваш полицейский отдел в невыгодном свете.

Джейн попала в самую точку, но Кевин не собирался доставлять ей удовольствие, признав, что на нем действительно сейчас навешана куча «жучков» и что после ее последней фразы засуетился весь его отдел.

– Это всего лишь фигура речи, – возразил он. – Не стоит придираться к словам.

Пристально глядя ему в глаза, пациентка провела здоровой рукой по волосам. Их игра в гляделки продолжалась до тех пор, пока она не моргнула и не закрыла глаза, как будто от усталости. И все же ему показалось, что она специально позволила ему выиграть, хотя на самом деле могла продержаться куда дольше. Чистая работа, был вынужден признать он, чистая работа…

– Я знала одну девочку… – начала она, по-прежнему не открывая глаз.