она не могла. Тебе что тринадцать лет? Ты обязана была думать. И чему я тебя только учила? Ему то что, он уехал свою карьеру строить. А ты спустишь свою жизнь в унитаз.

— Мама! Не смей так говорить! Беременность, пусть и незапланированная — это не унитаз.

— Дочка, я одна вырастила двоих детей. Уж, поверь, я лучше тебя знаю, что это такое — одной растить ребёнка. Это очень непросто Жанна, очень. А зная тебя, да временами упрямую, да способную добиваться поставленных целей, могу сказать, что ты ещё сущий ребёнок. Иной раз напоминаешь мне доверчивого щенка.

— Мама! — взвизгнула не сдержавшись.

— Молчи, — мать грозно цыкнула в ответ, — ты только начала серьёзно учиться. У тебя всё будущее впереди. К тому же папаша слинял, — она презрительно искривила лицо в гримасе. Но в этом я с ней полностью согласна: «Слинял, гад».

— Вот! Поэтому дочка, как бы тяжело ни было, решение напрашивается одно. Аборт.

Меня передёрнуло. Неприятное слово. Давящее, гнетущее…, обречённое и… убийственное.

— Я не знаю, мама. Я не уверена, что смогу принять Такое решение, — голос понизился до шёпота, обнимаю сама себя за плечи и прячу взгляд, — это слишком тяжело.

— У тебя есть время, пусть немного, но оно есть. Никто не потащит тебя в клинику завтра или послезавтра. Ты свыкнешься, — последней резкой фразой моя мать оборвала все робкие надежды на иной исход.

Как я и предполагала, мама абсолютно уверена, что выход только один. Она даже не заикается о том, что возможно стоит сохранить беременность. Для неё моя карьера на первом месте, что не удивительно. Институт выбирала она, факультет выбирала она, даже оплату внесла за обучение. Поэтому для неё выход очевиден. Но для меня — нет. Я до сих пор в некой прострации от происходящего. Не могу осознать реальность, прочувствовать весь груз ответственности нежданно свалившейся на меня. Прикрыв веки, ловлю себя на сладко-обманчивой мысли, что весь окружающий меня хаос это всего лишь сон, какой-то затянувшийся кошмар. И стоит мне открыть глаза, как я увижу улыбающееся только для меня лицо Игоря, который, нежно приласкав мои щёки ладонями, скажет как обычно: «Люблю тебя, моя малышка».

Но открыв глаза, осознаю себя всё также одиноко сидящей на маминой кухне, я продолжаю обнимать себя за плечи, и нахожусь в шаге от принятия самого мучительно сложного решения за всю мою жизнь.

Протяжно вздохнув, иду спать, на вечерний душ сил уже не осталось никаких. Но перед сном несколько раз звоню Игорю, отправляю кучу сообщений, уже не таясь, что причина моих звонков — беременность. Но в ответ ничего. Только длинные гудки в трубке телефона, и полный игнор моих сообщений. Плачу беззвучно, я уже догадалась, что он не ответит. Но пока продолжаю надеяться, сама не знаю на что. Как сказала мама, время ещё есть. Пусть его немного, но возможно за следующие недели либо Игорь объявиться, либо я определюсь с непростым решением.

Но последующая неделя ничем не отличилась от предыдущей. Игорь игнорировал все мои звонки и сообщения. Мама не заводила больше разговоров на деликатную тему, но хмурилась и сверкала глазами так грозно, что хотелось сбежать на север вслед за Игорем, чтобы оказаться как можно дальше от неё. А я даже на миллиметр не продвинулась в своих раздумьях.

Но однажды мне пришла в голову светлая мысль: «Я могу навестить бабушку Игоря», которую я воплотила в жизнь в этот же день после занятий в университете.

Постучала в знакомую до боли дверь и прислушалась к звукам по ту сторону, затаив дыхание. Время ожидания тянулось мучительно долго. Но вдруг раздался шорох, дверная ручка повернулась, и на пороге возникла любимая мной бабушка Игоря — Валентина Вениаминовна.

— Жанночка, — бабушка взмахнула руками и прижала их к сердцу, — внученька родная проходи скорее.

Только я очутилась в прихожей, как на мои глаза навернулись слёзы, ведь я успела привязаться к этой доброй женщине.

— Здравствуйте бабушка Валя. Я так скучала, — всхлипнула, не выдержав, и обняла родного мне человека.

— Ну, будет, будет, — бабуля похлопала меня по плечу, — не плачь внученька, пойдём лучше я накормлю тебя пирогом.

Быстренько раздевшись и помыв руки, я устроилась на своём привычном месте за кухонным столом. Сердце сдавило сильным спазмом, что я захрипела от невозможности сделать вздох. Резко нахлынули эмоции, вызванные воспоминаниями. По-моему, гениальная идея навестить бабушку Игоря на деле оказалась далёкой от гениальности. Оказалось, что мне не по силам находится в этой квартире после предательства любимого человека. Зажмурилась и сжала пальцы в кулаки, чтобы прогнать незваные картинки под веками.

— Жанна? — почувствовала на плече тёплую ладонь, — как ты себя чувствуешь?

Закашлялась, чтобы скрыть смущение и побороть постыдные хрипы. Ещё не хватало волновать пожилую женщину. Игорь её единственный родственник, она любит его всей душой. И я не посмею причинить лишние страдания чуткой бабуле.

— Не волнуйтесь, всё хорошо. Я выпью стакан воды, — сама метнулась к шкафу с посудой. Схватила первый попавшийся стакан. На разделочном столе привычно стоял графин с кипячёной водой. Наполнила стакан, и с жадностью жителя пустыни опрокинула его содержимое в себя. Ух, полегчало.

— Как ваши дела, как здоровье? — разговор на отвлечённые темы наше всё.

— Кроме скуки из-за отъезда Игоря, ничего интересного в моей жизни не происходит. А со здоровьем — что ему сделается, я ведь сижу дома, изредка навещаю приятельниц. Лучше расскажи, как твоя учёба?

— Всё по-прежнему, хожу на занятия, грызу гранит науки, — отшучиваюсь.

Мы сообща накрыли на стол, нарезали пирог с мясом и картошкой, женщина разлила чай. Откусив кусочек пирога, блаженно щурюсь:

— Мм, какие вкусные у вас получаются пироги, Валентина Вениаминовна. Вы кудесница.

— Я рада деточка, что тебе нравится.

Каждый раз, пробуя выпечку этой потрясающей женщины, я готова съесть собственные пальцы. Она воистину гений в выпекании пирогов и плюшек. И пока я не съела все до последней крошки, даже не заикалась продолжить беседу. Слишком вкусно, а я слишком голодная.

— Я однозначно буду добавку, невозможно оторваться.

— Молодец внучка, — поддакивала мне бабуля и подкладывала самые румяные кусочки в мою тарелку. После неизвестно скольких кусков пирога мой живот превратился в маленького бегемота. Даже дышать сложно от обжорства.

— Ох, бабушка Валя, с вашим пирогом я раньше времени превращусь в колобок, — ой, чур я этого не говорила, дала себе мысленный подзатыльник. «Держи язык за зубами, Жанна». Но женщина не заметила моего замешательства:

— На здоровье внучка, ты и так худенькая, пара лишних килограммов тебе не повредят. Тем более в ваши-то молодые годы.