этого кошмара. Чтобы больше никто и никогда не давил на меня, не указывал, как мне жить. «Так в чём же дело? Дерзай, смелая девочка Жанна», — внутренний голос дал мне заслуженного пинка. Но я знаю, что не найду в себе смелости начать жизнь с нуля, тем более в деликатном положении. Это в кинофильмах можно увидеть, как главная героиня беременная или с младенцем на руках (нужное подчеркнуть) отчаянно сражается с жизненными трудностями, играючи преодолевает их и выходит победителем всего и вся, выйдя замуж за главного героя — красавчика. В реальности все гораздо, гораздо суровее. Работать официанткой или кассиршей я долго не смогу. Даже мне молодой девушке без соответствующего опыта и знаний понятно, что беременность накладывает ограничения в физическом плане, вроде тошноты, сонливости, беганий в туалет по-маленькому, отёков и т. д. и т. п., список далеко не полный. А как ещё без высшего образования я заработаю на съём жилья, на здоровое питание, на будущие пелёнки, распашонки, коляски, кроватки и т. д. и т. п. (этот список, в отличие от предыдущего, будет пополняться до бесконечности)? Без поддержки, хотя бы материальной (не говоря уже про моральную), одной мне не вытянуть. А уподобляться безответственным слоям общества злоупотребляющих спиртными напитками, беременеющих и затем сдающих своих младенцев в приют… брр… это не про меня. Такие «людишки» за гранью моего понимания, за гранью добра и зла.

В таком ключе, я раздумывала и так, и этак, но даже к рассвету всё равно не смогла одолеть сомнения. Скорее это они одолели меня уже в который раз. Встав раньше всех, так как за всю ночь не сомкнула глаз, отправилась в душ. Холодная вода, говорят, прочищает мозги, проверю на себе. Поскольку занятия в университете придётся пропустить, то оделась в мягкий тёплый спортивный костюм из штанов с толстовкой чёрного цвета, как раз подходят моему настроению. Мрачно, но уютно, может и не столько уютно, но как будто под защитой. Вот с защищённостью последнее время, а точнее после бегства Игоря, у меня напряжёнка. Спасаюсь спортивным костюмом, как назло в любимом цвете Игоря-предателя.

Я даже умудрилась приготовить завтрак для мамы с Лилей, впервые за долгое время. Поджарила яичницу-болтунью, зарумянила хлебцы в тостере и сварила свежий ароматный кофе. Самой кусок в горло не лез от переживаний. Поэтому для себя разлила кофе не в миниатюрную кофейную чашку, а взяла большую чайную кружку и заполнила её до краёв ароматным горячим напитком. Если маме не хватит, то всегда смогу сварить ещё порцию кофе, утешила я свою совесть.

Встала у окна и, потягивая мелкими глотками обжигающее крепкое питьё, заскользила взглядом по ставшим привычными для меня деревьям, уже полностью покрывшимися зелёным покрывалом из молодых листьев, по рассветному небу сложного серо-голубого цвета с оттенками розового. Из наших окон хорошо был виден закат, а вот встречать рассвет из дома возможности не было. Поэтому я довольствовалась лицезрением неба — рано утром небосвод ещё кажется хмурым, не обласканным солнечными лучами, но спустя короткое время появляющиеся солнечные лучи раскрашивают угрюмость и хмурость предрассветного часа розовым. А когда солнце в полной мере проявляется, то все тени исчезают без следа, оставляя незамутнённую небесную синеву. И глядя на кусочек природы, каким-то инородным чудом, сохранившимся в современном городском укладе, я могла отрешиться от собственных проблем. Сделать несколько глубоких вздохов, не ощущая себя зверем, загнанным в клетку обстоятельств. Только такие минуты созерцания чего-то воистину прекрасного, нерукотворного давали мне… надежду…. Не знаю на что именно, но возможно просто надежду на Жизнь?

— Доброе утро Жанна, ты сегодня ранняя пташка.

— Доброе утро мама.

— О, спасибо за завтрак. Горячий кофе и яичница — это то, что нужно мне с утра.

«Ну, хоть кто-то из нашей семьи доволен жизнью», проворчала про себя, но не осмелилась произнести это вслух. Лишние ссоры никому не нужны. Лиля тоже встала рано и присоединилась к маме завтракать.

— Жанна, ты уже поела? — досадую, что Лиля как всегда не может удержать язык за зубами.

— Я кофе пью, — киваю на большую чайную кружку в своих руках.

— Ого, а ты не размениваешься по пустякам, — Лиля, подразумевая несоответствие размеров тары под кофе, не может обойтись без колкости.

— Жанна, съешь хотя бы тост с джемом, если кушать не хочешь. Пить кофе на пустой желудок — никуда не годится. Так недолго и язву желудка заработать, — мы с Лилькой не можем без насмешек, а мама не может без нравоучений (такие узнаваемые семейные черты, после ослиного упрямства конечно).

— Как скажешь, мам. Но только со второй кружкой кофе, — ночная бессонница даёт о себе знать, и я чувствую, что начинаю клевать носом.

— Кто-то плохо спал, — прозорливые подростки в семье — это сущее наказание. Промолчав на эту Лилину реплику, я только закатила глаза, но затем вновь обратила взор на пейзаж за окном. Несмотря на то, что завтрак я приготовила легко и с удовольствием (хотелось чем-то занять руки), но участвовать в утренних семейных перепалках — я, пожалуй, пас. Мы с мамой сегодня выходили позже Лили, поэтому я неспешно сварила новую порцию крепкого кофе, также не спеша выпила его, заедая по совету мамы тостом и джемом. Но час икс все равно настал. Мы суетливо засобирались, нервно толкаясь в прихожей. Сегодняшний день не даётся легко нашей семье.

Честно говоря, ни поездка в такси (спасибо маме, она позаботилась), ни последующее нахождение в клинике, ни обратный путь домой — ничего не отложилось в моей голове. Я была в параллельной реальности, выполняла команды как робот, молча и беспрекословно. Ощущения были примерно такими же — я словно бездушная машина, не способная на чувства, но главное не испытывала отчаяние, безысходность и скорбь.

Лишь единственный раз очнулась от серой хмари, заполнившей мою голову, в кабинете доктора Элизы Абрамовны. Моя мать и доктор Элиза разговаривали на повышенных тонах, правильнее будет сказать — кричали друг на друга. Я недоуменно переводила взгляд с одной женщины на другую и в силу своего нестабильного эмоционального состояния никак не могла вникнуть в суть их спора. Лишь спустя несколько напряжённых минут, сосредоточившись достаточно сильно, смогла уловить суть: доктор была жёстко против прерывания беременности, моя мать же, наоборот, в ультимативной форме высказывалась в пользу этой процедуры. Наконец доктор заметила мой напряжённый взгляд на двух спорящих женщин и обратилась ко мне, беря меня за руку:

— Жанна ты не должна этого делать, последствия для тебя могут быть необратимы. Твоё психологическое состояние, судя по всему, далеко от идеального. Поэтому