Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я бросила воевать с волосами и швырнула влажное полотенце под ноги. А потом обернулась на Свята. Уж не знаю, что там было в моих глазах, но его глаза заблестели.
— Когда ты так на меня смотришь, я даже не знаю, радоваться мне или вызывать полицаев.
Я ничего не ответила и медленно развязала поясок халата. Затем сняла его, отметив про себя, что отражение в незанавешанном окне меня более чем устраивает.
Может, по ту сторону стекла на берегу кто-то и увидел проявление моего бессовестного распутства, ну и плевать, здесь меня все равно никто не знает.
Свят понял все без слов — стянув футболку, подался вперед и схватил меня за руку, а потом, рывком подтянув к себе, усадил на свои колени.
Провел руками по обнаженной спине, вызывая табун мурашек.
— Вижу, воздух Турции идет тебе на пользу. Может, переедем сюда на ПМЖ?
— Давай ты просто заткнешься, — и сама впилась в его губы.
***
Засыпала я в состоянии блаженной неги. Уставшая, выжатая донельзя и совершенно довольная. Рука Свята обвивала мою талию, а моя нога его бедро.
И как я вообще могла его ревновать, в чем-то сомневаться, вот дура! У нас все хорошо, иногда нужно слушать только сердце, и ни в коем случае разум.
Пора уже прекращать видеть во всем какой-то подвох и унижать его недоверием. Как же хорошо, что я не стала закатывать сцен и требовать объяснений, что это за Азалия и что их связывает раньше. Не важно! Ничего это не важно!
С этими мыслями я провалилась в сон и проснулась, когда поняла, что Свята нет рядом. Я приоткрыла один глаз и посмотрела на часы — без четверти три. Перевела взгляд на дверь ванной комнаты — свет не горел. А потом услышала шуршание у двери входной. Вжикнула молния куртки, мелькнул голубоватый блик экрана смартфона и раздался шепот:
— Ты уже у гостиницы? Я спускаюсь.
Спустя несколько секунд я осталась в номере совершенно одна. В немом недоумении.
Я не понимала, что происходит и что делать. Идти его догонять? Прямо вот так, голой?
Кому он звонил и куда собрался? Вот так втайне, ночью… Он явно не хотел, чтобы я узнала, поэтому дождался, когда крепко засну.
Обмотав вокруг груди простыню, я подошла к окну и, стараясь не отсвечивать, выглянула наружу. В свете ярких фонарей сразу увидела выходящего из гостиницы Свята, он целенаправленно шел к припаркованному у тротуара такси, а рядом с открытой дверью, кутаясь в огромный расписной платок, стояла Азалия.
Они о чем-то переговорили пару секунд, потом он поднял вороватый взгляд на окно нашего номера, а после оба погрузились в салон и укатили в неизвестном направлении.
Мне хватило пятнадцать минут, чтобы одеться, бросить в сумку скомканные вещи и вызвать машину до аэропорта.
Я не хотела ничего знать, и слушать по возвращению его оправдания тоже не хотела. Теперь все четко встало на свои места. Он прилетел к ней. Зачем он потащил меня с собой меня волновало мало — может, он надеялся, что я не узнаю, а может, вообще не парился на этот счет.
Способность предать — самая мерзкая черта в человеке. Предать того, кто тебя любит — вдвойне.
Я думала, что меня больше не постигнет эта участь, но жестоко ошиблась. Я не умею выбирать мужчин и с завидным постоянством дарю сердце не тому.
Мне было невероятно больно, но я даже не плакала. Не плакала в машине по дороге к аэропорту, не плакала в самолете (к счастью, приобрести билет на ближайший рейс не составило труда). Я отключила телефон и впала в подобие анабиоза, отложив все мысли на потом.
Пустая квартира встретила меня непривычной тишиной. Я бросила у двери сумку и прямо в верхней одежде легла на кровать.
Не думать. Забыть. Пошел он!
Я была на зависть стойкой и гордилась собой, но все полетело к чертям, когда увидела наброшенную на спинку кресла футболку. Его футболку.
Вот только тогда я разревелась. Сильно, громко и отчаянно.
***
Конечно, я понимала, что рано или поздно он вернется в номер и увидит, что меня нет. Возможно, начнет искать, звонить и даже возьмет билет на рейс раньше. Но он не приехал ни днем, ни вечером, ни даже ночью, чем окончательно разбил мои розовые очки.
Ему все равно. Он остался там, с ней. Я думала, что ему хорошо со мной, но видимо, с ней лучше, раз после секса он собрался и уехал.
Как же это мерзко!
Я была даже рада, что его нет, так мне было легче его ненавидеть.
Собрав в сумку его тряпки, я поставила вещи у двери и поехала в универ, радуясь, что никто не знал о нашем романе. Мало того, что обсуждали бы сами отношения, так теперь перетирали бы разрыв.
Мне было очень больно, но после вчерашней утренней истерики я не позволила себе пролить ни слезинки. Я сама виновата в том, что подпустила его к себе, что поверила, не прислушалась к внутреннему голосу. Такие как он не меняются.
С днем рождения, наивная дура. Видимо, только такого подарка ты и заслуживаешь.
— Ангелина Игнатовна, доброе утро.
Я обернулась и увидела плетущуюся позади Лилю. Последние пару недель у нас не было занятий — ее отец сказал, что она передумала поступать в тот университет и пока репетитор больше не требуется. Собственная личная жизнь бурлила, поэтому я не задумывалась, с чего вдруг они приняли такое решение, а теперь, увидев девочку, изумилась — с нашей последней встречи в дверях квартиры Бойко она разительно изменилась. Кожа выглядела неестественно бледной, взгляд потух, и вообще она была какой-то затравленной и даже несчастной.
Я вдруг подумала о том, что, наверное, со стороны выгляжу сейчас точно так же…
— Здравствуй, Лиля. Ты приболела?
— Если можно так сказать…
Соседка опустила взгляд и накинула капюшон.
— Хочешь, я тебя, подвезу?
— Было бы неплохо.
Мы молча дошли до моего автомобиля и погрузились в пока еще непрогретый после стылой ночи салон.
Я включила радио, печку, подогрев сидений. Все это время Лиля грустно смотрела в закапанное мелким дождем окно окно, выглядев при этом потерянной и безучастной.
Как же созвучно было наше настроение, но, в отличие от нее, я не могла позволить себе раскинуть.
— А где Свят? — вдруг спросила она, вперив в меня потухший взгляд.
— Я понятия не имею, где он. А почему
