– Я предпочту сохранить нынешний положение вещей, как оно есть.

А Мокриц, который почти совсем смутился, спросил:

– Ну а кроме гоблинов, месье, проживают ли на этих землях приличные люди?

Маркиз покачал головой:

– Абсолютно исключено, ни единый душа.

Мокриц ненадолго задумался, вышел из-за стола, поклонился обоим, поцеловал маркизе руку и сказал:

– Благодарю вас за ваше гостеприимство, помощь и информацию. Мне пора отчаливать – я хочу успеть на ночной рейс до Анк-Морпорка, но что-то подсказывает, что благоприятные обстоятельства вскоре возьмут верх. Я чувствую, что они буквально витают в воздухе.

В Анк-Морпорке было полно гномьих баров, больших и маленьких, на любой вкус. Полумрак «Грязной крысы» пользовался особенной популярностью среди гномов, которые предпочитали заведения в традиционном стиле и категорически возражали против зонтиков в напитках.

– Какой нам прок от поджогов клик-башен? Моя бабуля живет под такой башней, и семафорщики разрешают ей бесплатно посылать клики.

Из теней раздался голос:

– Запретил бы ты ей. Семафоры для людей.

И тогда началась перебранка.

– Но не будем же мы отрицать, что клики бывают полезны. Говорят, они корабль в море спасли. Ну и вообще, чтобы не терять контакт с друзьями.

Голос из темного угла отозвался:

– Так оставьте башни в покое. Есть и другие способы показать миру, что с гномами не шутят. Видел я этот паровоз. Столкнуть его с рельс – раз плюнуть.

– Да что ты? И зачем оно нам?

– Пусть знают, что с гномами шутки плохи. И потом, я слышал, что гномов даже не пускают работать на железной дороге.

– Впервые слышу. Это ж дискриминация.

– Не, все потому, что эти гаденыши громили клик-башни. Так и будет, если делать глупости. Ничего удивительного.

– Может, и так, но в железнодорожники берут и троллей, и даже гоблинов… Гоблинов, вы слышите! Пакость какая! Нас вытесняют. Король-под-горой продал Витинари свою душу с потрохами, и глазом не успеешь моргнуть, как они проложат рельсы в Убервальд и все наши шахты займут вонючие гоблины… если сейчас мы не постоим за себя!

– Да! Проклятые гоблины. Спасу от них нет!

Разговор прерывался, когда гномы осушали свои кружки, и пустую посуду потом убирали со стола.

– Да никакой настоящий гном и сам не захочет работать на железной дороге, – заметил невозмутимый голос, обладатель которого до сих пор не показал себя.

– Верно! Дело говоришь. Никогда не пойду на рельсы. Это святотатство! Это надо остановить!

– Они проводят дорогу из Анк-Морпорка в Щеботан. Если помешать им, можно громко заявить о себе, – продолжал голос из теней.

Кто-то хлопнул ладонью по стойке и воскликнул:

– Нужно всем показать, что гномы не позволят вытирать о себя ноги!

– Можно разгромить их колонки с водой и украсть весь уголь, – предложил следующий. – Никто не пострадает, но всем придется добираться пешком.

– Слишком мелко. Их отремонтируют и продолжат как ни в чем не бывало. То же самое и с клик-башнями было. Нужно что-то с реальным размахом. Что-то, что обязательно обратит на себя внимание.

Отовсюду стали доноситься звуки, сопровождающие мыслительный процесс у существ, которые не привыкли думать. Кто-то сказал:

– Ты об убийстве говоришь?

– Ну как бы нужно поставить на своем. А когда все прояснится, нам еще спасибо скажут.

Тогда трактирщик, который все это время приглядывал за компанией, настойчиво намекнул:

– Мы закрываемся, господа, пора вам расходиться по норам.

И он выставил их на улицу.

Пламена это ничуть не разочаровало. В конце концов, в паре кварталов находился еще один гномий бар, а капли медленного яда уже оказывали свое действие. Удивительно, как просто манипулировать другими. Достаточно лишь верной интонации и подходящего момента. А уж потом они закончат работу и без него, фразами вроде «это же так логично» и «они что-то замышляют», этими репейниками на дороге межвидового непонимания.

Было время завтрака, когда Мокриц наконец вернулся в Анк-Морпорк. Первым делом он бросился домой к Гарри Королю. Было странно видеть Гарри Короля в роли обычного семьянина. У него на ногах даже были домашние тапочки. Юффи захлопотала, приказывая слугам нести еще кофе, а Мокриц принялся докладывать ее мужу о своих успехах.

– Со Щеботаном вышла небольшая закавыка. Скажу без обиняков, кое-кто хочет помешать железнодорожному прогрессу.

Мокриц объяснил Гарри ситуацию с наследным землевладением и высказал мнение, что раз огромные территории стланика не принадлежат никому, они принадлежат всем, а значит, рельсы можно проложить прямо там. Оставалось только решить вопрос с разбойниками. Выражение лица Гарри отогрело бы сердце даже холоднокровной рыбе, особенно какой-нибудь акуле, и в общем-то Мокрицу можно было дальше не продолжать, но он все равно сказал:

– Было бы неплохо, если бы можно было вернуться туда как-нибудь ночью в компании твоих големов и, может быть, даже твоих… ассистентов, твоих технических специалистов, так сказать, которые привыкли решать конфликты. И конечно, мне понадобится карета…

Выражения на лице Гарри менялись, как узоры в калейдоскопе.

– Не возражаешь, если и я составлю тебе компанию? – произнес он наконец.

А Юффи взвизгнула:

– Гарри Король! В твоем-то возрасте! Никуда ты не поедешь, а очень даже останешься дома!

– О, дорогая, ну как же, он ведь сказал, что там разбойники. Это мой гражданский долг. Я ведь Гарри Король, человек, который делает дело, а это и есть самое мое дело, и я обо всем позабочусь лично.

– Гарри, одумайся! Вспомни о своем положении в обществе!

– Человек сам творец своего положения в обществе, Герцогиня. Это мой бизнес, значит, я все и улажу. В самый последний раз, честное слово.

– Ох, ну что с тобой сделаешь… Но смотри, не спускай с него глаз, господин фон Липвиг. А ты, Гарри, слушайся господина фон Липвига, он очень рассудительный молодой человек, – велела Юффи. – И ни капли спиртного. И, господин фон Липвиг, следи за тем, чтобы он всегда был тепло укутан, потому что у него проблемы с этим самым, пузырем, ты понимаешь. Он уже не так молод, как хотелось бы.

Гарри прорычал в ответ:

– Знаю, Юффи! Но сейчас я полон сил. Господин фон Липвиг, я свистну ребят и големов, и встретимся на этом месте завтра ровно в семь утра.

Дома Дора Гая сказала:

– Это, естественно, опрометчивый поступок, но иначе он бы и не пришел тебе в голову, я угадала?

– На самом деле рейд предложил сэр Гарри, – соврал Мокриц. – Для него это станет своеобразным последним приветом молодости. Но ему пришлось буквально руки мне выкручивать, чтобы я согласился, честное слово, не будь мое имя Мокриц Липвиг. Но видела бы ты его лицо!