значит, на них была изображена не я, а моя пра-пра-пра-пра-пра-бабка! Если, конечно же, всё это правда, – заключила Анджелика, и снова задумалась.

– Я думаю, что это правда, – сказал падре Микаэль. – Ведьмы не образец правдолюбия, но зачем же ей было лгать? К тому же вы так похожи…

– Значит я и впрямь немного ведьма!

– А ещё, вы оказывается немножечко испанская грандесса, и принадлежите к знатному роду.

На это Анджелика только улыбнулась и пожала плечами.

– Пусть так, но что это мне даёт?

– Ни богатства, ни земель, ни титулов это конечно вам не даст, но зная, кто вы и откуда, вы можете понять, что вам ждать от себя самой, а это, поверьте мне, очень важные и ценные знания. – Философски заявил падре Микаэль.

Анджелика ничего не ответила, но глубоко задумалась, и над столом вновь повисло молчание.

– А ведь здесь есть какая-то нестыковка, – вдруг сказал Драгис, который, видимо, тоже что-то обдумывал. – По твоим словам, этот старый козёл, ну, я имею в виду благородного графа Рогелло Бодакулу, он вроде как потерял свой рог, когда давным-давно воевал с гёзами?

– Да, это было ещё при его жизни.

– А как же тогда этот рог оказался у Вели… То есть, у этого чудилы Дулитто?

На это Анджелика только пожала плечами.

– Может быть, кто-нибудь из них соврал, – предположила она.

– Или просто не сказал всей правды, – подхватил падре Микаэль. – Кстати, сеньорита Анджелика, если вам не трудно, припомните, согласно истории, которую преподают в той стране, откуда вы родом, кому досталась победа в войне между испанской армией и гёзами?

Анджелика не то, что бы совсем не любила историю, но скорее относилась к этому предмету, как к чему-то не обязательному, не серьёзному, проходному, и ещё в школе, после полученной оценки, всё выкидывала из головы.

– Кажется, победили эти самые гёзы, – промолвила она после основательного копания в собственной памяти. – Да, точно! Вспомнила: реформация, инквизиция, недовольство буржуазии, потом вмешательство испанской армии, которую разгромили,… а ещё есть об этом книжка, называется, кажется, "Тиль Уллиеншпигель", но я ещё не успела её прочитать.

– Что ж, могу предположить, что мы с вами присутствовали при историческом событии, – сказал падре Микаэль, загадочно улыбаясь. – Похоже, дон Клеофас своим пинком изменил ход истории.

– Вы так думаете? – раскрыла глаза Анджелика. – Значит, мы помешали доблестным испанцам победить?

– Значит помешали, – вдруг заявил Драся. – Я припоминаю эту котовасию, хоть сам в то время там и не был. Правда была на стороне гёзов, а испанские солдаты вели себя, как настоящие звери, и своё поражение вполне заслужили.

– Не хочу никого оправдывать, но правда, как правило, лежит не с какой-либо одной стороны, а где-то посередине, – заметил падре Микаэль.

Немного подумав, оба влюблённых согласились со словами старого священника, а он, довольный этим взаимопониманием, предложил:

– Давайте, пожалуй, спать! Утро вечера мудренее.

С этим тоже нельзя было не согласиться и компания, намучившаяся за день, не столько тяжким трудом, сколько сильными впечатлениями, разошлась по своим постелям.

Глава 18. Чёрная дыра

(Она смотрела в надвигающиеся стволы громадных пулеметов, за которыми виднелись физиономии ведьм, хищно на неё взиравших, и была не в силах, не то, чтобы убежать, а даже пошевелиться. Четыре жутких полированных туннеля глядели на неё в упор, и Она явственно различала у них внутри спиралеобразные желобки-нарезы, которые должны давать пулям вращение. Туннели уходили в темноту, в которой нельзя было ничего различить, но Она знала, что в этой темноте затаилась смерть. Вдруг всё изменилось. Ей внезапно стало холодно, и ещё более страшно, чем секунду назад. Она поняла, что может двигаться, но это её совершенно не обрадовало. Ведьмы больше не сидели за пулемётами, они совсем куда-то исчезли, а сами жуткие орудия смерти оказались стоящими на небольших подставках, и были такими ржавыми и покорёженными, как будто побывали в огне. Казалось бы, опасность миновала, но страх, рождённый неизвестностью, только усилился. Она попыталась оглядеться, но из этого ничего не вышло. Предметы вокруг не принадлежали к вещественному миру, и поэтому их невозможно было рассмотреть. То же можно было сказать о самом месте, где Она стояла. У этого места не было привычных пространственных очертаний, не было верха и перспективы. Единственно, что там было, это твёрдый холодный пол, покрытый тошнотворной слизью и усыпанный мелкими камешками и осколками стекла, на которые больно было наступать. А ещё, там был вполне осязаемый сырой ледяной ветер, пронизывающий до костей и рвущий с тела остатки ветхой одежды. Холод был так силён и мучителен, что Она не заметила когда Это возникло прямо перед ней. Может Оно было здесь всегда, а может, появилось только что, но теперь из ничего сгустилось нечто, и ничего хорошего в этом нечто не было. А была в нём беспричинная злоба, затаённая обида, неукротимая мощь и желание убивать. Всё это не было видно, но ощущалось почти физически. Перед Ней был охотник, а Она была дичью. Но вот охотник взглянул на Неё и весь страх, который владел Ею до этого, показался лишь детской шалостью. Она узнала эти нечеловеческие глаза, сверкающие из под стального шлема, холодной и странно спокойной злобой. И глаза эти Ей были знакомы. Это были глаза капитана городской стражи Барбаруса! Её мысли были медленными, предательски медленными. Она ощущала, как еле ворочаясь, возникла мысль бежать, но рождённая в глубине сознания, эта мысль не успела дойти до тела, которое не сделало ни одного движения. Перед глазами что-то ярко вспыхнуло и сразу коротко, сильно и зло толкнуло её в грудь…)

............................................................................................................

Анджелика проснулась от внезапной боли и так резко села на своей постели, что мир крутанулся у неё перед глазами, и ей на мгновение показалось, что она падает. Шрам от ожога, оставленного лучом пущенным ведьмой, шрам про который она уже и думать забыла, страшно болел, саднил и дёргал, как будто рана была нанесена только что!

Инстинктивно она схватилась за него рукой и острая боль едва не заставила её вскрикнуть! Но каким-то чудом девушка сумела сдержаться, и тишина пещеры не нарушилась. Было слышно только сопение и похрапывание двух её друзей. В пещере царил полумрак, только тусклый свет одного еле теплившегося масляного светильника, специально оставленного на столе, разгонял тьму.

Анджелика встала, накинула на себя халат, и тихо подошла к зеркалу. Она сама не могла понять, зачем она это делает, но вот её рука протянулась к закрывающему зеркало покрывалу и сдёрнула его. Не произошло ничего особенного. Даже её собственное