Я заставила себя успокоиться.

Тогда и сейчас — это два разных человека. Это не про меня. И в подвале тоже была не я. Там была какая-то другая девушка. Жизнерадостная, наивная, она любила секс и сладости, солнце, она верила в лучшее. Она была обречена. Она не сумела там выжить.

Теперь здесь я. Битая, проданная, и знающая истинную цену жизни.

Я сосредоточилась на дорогой помаде, которая невесомо ложилась на губы. На рубцах, которые остались на коже. А в пронзительные глаза без дна можно не смотреть. Можно не встречаться с людьми взглядами. Тогда никто не догадается, что со мной что-то не так.

— Я готова, Эмиль, — сказала я мужу, и с сердцем было что-то неладно.

Что ни делай, а эти глаза — перепуганные, почти черные от расширенных зрачков, никуда не спрятать.

Может быть, он не мой Эмиль, но он мой муж.

И если бы не наш ад, я была бы счастлива быть твоей. Твоей до последнего вздоха.

Эмиль с восхищенной улыбкой оглядел меня, взяв за плечи.

— Красивая моя.

Наверное, его таблетка подействовала. У меня было спокойное лицо, правда, безжизненное. С помощью макияжа я придала ему приветливое выражение.

— Положись на меня, — Эмиль провел большим пальцем чуть ниже губ. — Главное, без истерик. Все будет хорошо.

Я кивнула, несмотря на открытые плечи платья, мне стало жарко. Эмиль галантно помог надеть соболиное пальто. Я заметила, что оружие он взял с собой.

В машине мы ехали молча.

Я смотрела в окно, лбом прижавшись к холодному стеклу. Шел мокрый снег пополам с дождем. Свет фар делал его черным в сиреневых сумерках. Красиво и страшно… Город расплывался, как призрак. В салоне было тепло, но я прятала нос в меховом воротнике. Так тоскливо, что сердце плачет кровью.

Молчание тянулось до самой стоянки. Эмиль припарковался и сладко улыбнулся.

— Дина, все хорошо?

Я вновь кивнула.

Он на людях мужчина-мечта. Мужчина, о котором только хорошее. Взрослый, уверенный в себе, обеспеченный. Красивый. По мнению окружающих, мне повезло? Вроде ерунда, а от притворства мутило. Я одевалась в ложь, как в свою новую соболиную шубу.

Меня заставят лгать — о себе, о нас. От этого болело внутри.

В ресторан я вошла, еле дыша от волнения. Остановилась у гардероба, подождала, пока разденется Эмиль и поможет мне. Когда-то я мечтала о заботе. Теперь это раздражало, будто я безрукая.

Интересно, а люди, к которым мы идем в курсе, что у Эмиля любовница?

— Пойдем, родная, — рука легла на талию, он повел меня к нашему столику.

Мы приблизились, краем глаза я заметила, нас ждут две пары.

— Знакомьтесь… Госпожа Дина Кац, — представил меня Эмиль и улыбнулся. — Моя любимая супруга.

Раздались восхищенные возгласы — приветствовали меня. Я несмело подняла глаза.

— О-о-о! — навстречу встал высокий мужчина. На вид около тридцати, в костюме, симпатичный. Выглядел как человек при больших деньгах. — Рад с вами познакомиться! Эмиль столько говорил… Как ты мог прятать такую красавицу?

В голосе было столько тепла, будто он вправду ждал встречи. И вместо рукопожатия поцеловал пальцы.

— Добрый вечер, — я сумела не натянуто улыбнуться, словно вечер правда был добрым, хотя меня трясло. Сделаю вид, что замерзла.

Его спутница осталась сидеть и только кивнула. Яркая рыжая девушка с каре до плеч, в вязаном платье осеннего цвета, безумно худая и тонкая, как эльф, словно постоянно морит себя голодом. Перед ней стояла тарелка сашими. Она в упор рассматривала меня насмешливыми голубыми глазами. Затем что-то сказала соседке и, видимо, подружке, и они рассмеялись.

Я заметила, что встали только мужчины. Эмиль бросился устраивать меня за столом. Я села и автоматически развернула салфетку, пытаясь скрыть нервозность. Вторую пару я даже не разглядела толком. Мне безумно, до нервного тика, хотелось домой.

Болтовня ни о чем, смех. Они решали, что заказать и как проведем вечер.

— Дина, любимая, что ты хочешь?

— На твой выбор, — еле слышно ответила я. Так точно не ошибусь.

Скоро принесли мой заказ: мидии в соусе и форель. Пила я белое вино — и была очень благодарна Эмилю. Ненавижу красное. Кровь в бокале.

Я вымученно улыбалась и делала вид, что меня не тяготит встреча. Эмиль ловко отбивал обращенные ко мне вопросы. Я поразилась, насколько легко он чувствует себя в обществе, насколько виртуозно врет. Дома я привыкла к нему другому. Наверное, со мной он настоящий, а здесь у него роль. На лице ни следа усталости или проблем, он непринужденно болтал, смеялся — за себя, и за меня. Душа компании и его скромная супруга.

Он рассказывал, как мы «попали в аварию».

— Дина долго восстанавливалась, — Эмиль сжал мою ладонь, поцеловал. — Моя любимая забыла пристегнуться… Я чуть с ума не сошел, когда увидел, что с ней. Дорогая, ты так меня испугала.

Он еще раз приложился губами к тыльной стороне кисти и откровенно взглянул в глаза. Я опешила: в них было то, чего я не видела раньше — любовь. Он так натурально играл, что это пугало. Вот это притворство…

— Конечно, — пролепетала я.

— Диночка, расскажите о себе, — пристал второй тип. Немолодой лысоватый мужик с лишним весом. Ему было лет за пятьдесят, и голос звучал глухо, как из могилы. Он пришел с блондинкой модельной внешности.

— Не много вопросов? — усмехнулся Эмиль. — Что со сделкой? Неделю говорили, ни к чему не пришли…

Они углубились в бизнес, девушки разговорились друг с другом. Я чувствовала себя лишней.

Вяло ковыряла красный бочок стейка, не понимая, что здесь делаю. Нереальность происходящего била по голове. В голову лезли дурацкие мысли: где бы я сейчас была, если бы не вышла за Эмиля?

С Лазарем мы приехали на пару дней. Должны были вернуться в Москву, там бы я нашла работу, может поступила бы на заочное… Если бы определилась, кем хочу быть. Жила бы, радовалась. А могла бы бросить Лазаря, вернуться домой — я ведь думала об этом.

Я смотрела в окно на вечерний проспект и охреневала. Что я делаю здесь, с этими людьми? Почему на моей руке обручальное кольцо?

— Диночка…

Снова они.

— Вы совсем не говорите…

За вечер я сказала несколько слов. Молчание — это облегчение. Раньше я любила поболтать, веселье, компании. Сейчас я апатично сидела в кресле рядом с мужем, покорная, по его вкусу. Эмиль отучил меня говорить. В компании я чувствовала себя неуютно.

— Зато ты несешь за всех, — заметил Эмиль.

Он отбивал от меня реплики. Отвечал на вопросы. За Эмилем, как за каменной стеной — к сожалению, в прямом смысле.