спросил Жук, хитро поглядывая из-под косматых бровей.

– Ну да …, – простодушно ответил Башка, наливая кипяток себе в кружку.

– А рассказывал я, как однажды довелось ночевать мне в башне? – спросил Жук.

– Нет, – ответил Башка.

– Так слушай, – ответил Жук и лукаво подмигнул мне. – Было это еще прежде, чем ты и Мо поступили на службу. Однажды оба охранника разом заболели, и Крух приказал мне сторожить башню в ночь. Делать нечего. Остался я один. Стемнело. Я запер дверь на засов, зажег свечу. От скуки решил выпить чаю с сахаром. У меня как раз был припасен кусочек в кармане. Только налил я в кружку кипятка, как резкий порыв ветра распахнул ставни. Пламя свечи потухло. Я кинулся к окну. Наглухо закрыл ставни. На ощупь вернулся я к столу и нашарил в темноте коробок со спичками. Да вот беда. Спички кончились. Что делать? Лег я спать. И снится мне, будто слышу я голос. Такой тихий и вкрадчивый. Вон из того угла, – Жук указал пальцем в дальний и самый темный угол. – «Пить . . . пить» – шепчет голос. «Кто это?» – спрашиваю я. А вместо ответа снова слышу тихий хриплый голос. «Пить . . . пить» – повторяет он. «Возьми мой чай» – отвечаю я. – «Он там, в кружке на столе». И едва я произношу это, голос стихает. А на утро просыпаюсь я с мыслью, что это был лишь дурной сон. Подхожу ко столу, а кружка пуста.

– Разрази тебя гром, – принялся браниться Башка. – Кто тянул тебя за язык рассказывать такие страсти! Из-за тебя я теперь всю ночь не сомкну глаз.

Жук в ответ разразился диким хохотом.

– Признавайся, негодяй! Ты нарочно рассказал это? – не унимался Башка. – Немедленно скажи, что все это глупая выдумка!

– Вовсе не выдумка, – ответил Жук, вытирая слезы от смеха.

– Да ну тебя, – отмахнулся Башка.

Жук расхохотался пуще прежнего. Он надрывался как ненормальный. Держась руками за бока, он едва не валился со стула, за которым сидел.

Тут появился Крух. Он ворвался в дверь словно спасался от кого-то. Вид у него был растрепанный, глаза напуганные.

– А ну живо за работу, – закричал он. – Консул едет.

Башка и Мо проворно подскочили, заняв свои места по обеим сторонам от прохода. Жук нехотя поднялся со стула и заковылял в глубину приемного отделения, чтобы расчистить место для новых подношений. Застегнув гимнастерку на верхнюю пуговицу и машинально ощупав себя, словно желал убедиться, что руки и голова на месте, Крух высунулся в коридор и громко крикнул солдату, стоявшему снаружи у ворот:

– Запускай по очереди!

В приемное отделение вошел человек. На вид он был одних лет с моим отцом. Должно быть, он сильно исхудал за последнее время. Одежда неловко висела на нем, обнажая тонкую шею и костлявые запястья рук. Под глазами его проступали темные круги, от чего взгляд человека казался печальным и измученным. Несмотря на это, было что-то приятное в его лице, что сразу располагало к себе. Вслед за ним вошли два его сына. Каждый из вошедших нес по деревянному бочонку.

– Имя, – сухо произнес Крух.

Человек назвал свое имя. Пока я искал его в учетной книге, Крух занялся проверкой подношений.

– Что у вас здесь? – спросил он.

– Мед, – ответил человек, опуская бочонок на каменный пол перед Крухом. Сыновья его сделали то же.

– Открой, – приказал Крух.

Человек нагнулся и снял крышку. Через мгновенье до меня донесся душистый запах липового меда. Взяв железный прут, Крух погрузил его в бочонок до самого дна. Убедившись, что обмана нет, Крух попробовал мед на вкус. Человек с сыновьями молча наблюдали за ним.

– Теперь остальные, – сказал Крух.

Проделав то же самое с остальными бочонками, Крух вернулся к столу и заглянул в учетную книгу.

– Ты должен был принести пять бочонков, а я вижу только три, – сказал Крух.

– Лето выдалось дождливым, – ответил человек. – Пчелы собрали меньше меда, чем обычно.

– Значит, пчелы виноваты? – ухмыльнулся Крух. – А, может быть, ты недостаточно усердно работал? Или утаил часть меда для продажи?

– Клянусь, это все, что есть, – ответил мужчина, поднеся ладонь к груди. – Я лишь оставил немного меда пчелам, чтобы они сумели пережить зиму.

– Тогда придется тебе заплатить штраф, – ответил Крух, сдвинув брови. – Десять серебряных монет.

– Но у меня нет таких денег, – ответил человек, простодушно разведя руками.

– Так ты отказываешься?

– У меня нет десяти монет, – ответил человек, растерянно улыбнувшись. – Отродясь не держал столько в руках.

– Ах так! Отказываешь платить! – внезапно рассвирепел Крух. – Тогда придется тебе посидеть в темнице. Может, там ты запоешь по-другому. Стража!

В это самое время дверь отворилась, и в приемное отделение вошел консул. При его виде все сразу смолкли. Консул был не один. Его сопровождал слуга такого огромного роста, что Мо и Башка казались просто лилипутами рядом с ним. Плечи слуги были так широки, что ему пришлось повернуться боком, чтобы втиснуться в дверь. Глаза гиганта обведены были черной тушью, делавшей взгляд свирепым. Длинные темные волосы сзади заплетены были в тугую косу, на конце которой висел огромный медвежий клык. За поясом у него виднелся длинный изогнутый кинжал в ножнах, украшенных драгоценными камнями.

– Что здесь случилось? – спокойно спросил консул. – Я слышал крик.

– Этот негодяй принес меньше положенного, да еще отказывается уплатить штраф, – затараторил Крух, указывая пальцем на человека.

– Это правда? – обратился консул к мужчине.

– Прошу вас, выслушайте меня, – взмолился тот, опускаясь на колени перед консулом. Страх овладел им. – Это все, что у меня есть. Разве виноват я в том, что небеса так много проливали на землю дождя? Или разве мог я заставить пчел трудиться усерднее? Клянусь, я в поте лица собирал каждую каплю меда, чтобы принести подношения небесным теням. И пусть поразит меня молния, если я солгал. Умоляю, будьте милостивы ко мне и моим сыновьям.

– Сколько монет должен уплатить этот человек? – обратился консул к Круху.

– Десять монет, – ответил Крух с подобострастием. – По пять серебряных за каждый недостающий бочонок.

Сняв с пояса кожаный кошель, консул отсчитал десять серебряных монет и положил на стол перед изумленным Крухом.

– Прими в казну за этого человека, – сказал консул.

– Но мой господин … почему вы должны платить за этого … этого шарлатана? – сбивчиво проговорил Крух.

– Прими в казну, – повторил консул.

– Но так … но это неправильно, – возразил Крух.

– Ты смеешь учить меня? – произнес консул и так грозно поглядел на распорядителя, что тот в знак покорности поспешил поклониться и проворно принялся собирать монеты со стола.

– Да хранят вас небеса, – воскликнул мужчина, воздев