Сходный с Новгородским Городищем памятник есть под Смоленском — это знаменитое Гнёздово, но и в Гнёздове нет комплексов IX в. Это дает некоторым исследователям свободу в обращении с летописью, датировки и известия которой признаются лишенными исторических оснований: в соответствии с теми или иными тенденциями исследовательского поиска, Киев может быть объявлен столицей пресловутого Русского каганата уже в начале IX в. (Седов 1999) или, наоборот, передатировать все летописные известия, отнеся вокняжение Олега к началу Х в. (Цукерман 2000) и т. п.

Собственно археологические проблемы, в том числе сложнейшая проблема начального формирования городского культурного слоя, не могут служить прямым основанием для исторических реконструкций. Вместе с тем новые археологические исследования в Киеве обнаруживают специфические черты, сближающие первоначальный город с ранними поселениями Северной и Восточной Европы IX–X вв. «Город Владимира» на киевской Горе в Х в. был занят курганным могильником — видимо, за исключением небольшого детинца или княжеского двора; городская жизнь сосредоточивалась в низменной части на Подоле. Планировка этого поселения напоминает его исследователям планировку Хедебю и подобных ему балтийских виков. Сходную планировку, впрочем, имеет начальная Старая Ладога и Гнёздово, что было связано с ориентацией ранних городских поселений на «средства коммуникации», берег реки или моря, торговлю и т. п. (ср. Сагайдак, Мурашева, Петрухин 2008; Славяне и скандинавы; Леонтьев 1989. С. 80). Кстати, эта ориентация, если верить летописи, позволила Олегу без труда выманить Аскольда и Дира «на торг».

Помимо северно-европейских традиций два главных центра Х в. на Днепровском пути — Киев и Гнёздово, Среднее и Верхнее Поднепровье — связывает также традиция славянская в широком смысле: кроме роменских черт в материальной культуре двух центров и регионов обращает на себя внимание влияние Великой Моравии (Петрухин, 2011. С. 236–240; ср. о киевских древностях — Зоценко 2010. С. 462–463)[97]. Характерно, что «Повесть временных лет» увязывает историю начальной Руси с этими регионами во временных рамках княжения Вещего Олега, когда князь присваивает хазарскую дань, а угры-венгры проходят мимо Киева в Моравию (см. подробнее в главе VI).

Константин Багрянородный отмечает (глава 41, комментарий: 399), что после вторжения венгров (896 г.) население Моравии «разбежалось» — и это является важным датирующим фактом. Видимо, при Олеге для представителей славянского мира в широком смысле действительно открываются пути в Верхнее Поднепровье. Это помогает объяснить и отсутствие ранних находок IX в. как в Киеве, так и в Гнёздове: городские поселения начинают интенсивно развиваться после подчинения их Олегом и включения в формирующуюся городскую сеть Древнерусского государства. Тогда же Среднее Поднепровье, с Киевом и «северянским» Черниговом (в конце Х в. к ним добавился построенный при Владимире Переяславль), становится доменом киевского князя и Русской землей в узком смысле — центром, к которому «тянут» все остальные земли, подвластные русским князьям (см. главу VIII).

Источниковая база по истории Хазарии чрезвычайно скудна собственно историческими известиями. Еврейско-хазарская переписка велась по правилам риторики, в ней не было места датам. Данные по исторической географии в письме хазарского царя Иосифа обнаруживают стремление описать идеальные пределы его царства. Включение списка крымских городов в пространную версию письма Иосифа может быть связано с энтузиазмом

А. Фирковича, открывшего этот документ. В пространной редакции письма царь перечисляет подвластные ему «многочисленные народы» у реки Итиль (Волги), называя их имена: это Бур-т-с, Бул-г-р, С-вар, Арису, Ц-р-мис, В-н-н-тит, С-в-р, С-л-виюн. Далее в описании Иосифа граница его государства поворачивает к «Хуваризму» — Хорезму, государству в При-аралье, а на юге включает С-м-н-д-р и поворачивает к каспийским «Воротам» (Баб-ал-Абвабу) и горам (см. Коковцов 1932. С. 98 и сл.). Далее граница Хазарии идет к «морю Кустандины» — «Константинопольскому», то есть Черному, где Хазария включает местности Ш-р-кил (Саркел на Дону), С-м-к-р-ц (Таматарха — Тмуторокань), К-р-ц (Керчь) и др. Оттуда граница поворачивает на север к племени Б-ц-ра, которые кочуют до границ области Х-г-риим.

Многие имена народов, которые, по Иосифу, платят дань хазарам — буртасы, болгары, достаточно надежно восстанавливаются и имеют соответствия в других источниках. Так, Ц-р-м-с — черемисы, средневековое название марийцев, финноязычного народа в Среднем Поволжье. Описываемая ситуация очевидно восходит к эпохе расцвета каганата в первой половине IX в.: в 60-е гг. Х в., когда составлялось письмо царя Иосифа, едва ли была возможна какая бы то ни было зависимость народов Среднего Поволжья, прежде всего — принявших ислам болгар, от гибнущего каганата. За черемисью следует список славянских данников. В этниконе В-н-н-тит видят имя вятичей/вентичей, которые жили по Оке (сближаемые с вятичами славяне — носители боршевской культуры — в верховьях Дона). Следующий этникон — С-в-р — означает северян, живущих на Десне. Термин С-л-виюн, завершающий эту часть списка данников (Коковцов 1932. С. 98), относится к общему названию славян: здесь можно подразумевать всю совокупность славянских данников, включая левобережных радимичей и правобережных киевских полян (радимичей упоминает как данников хазар летопись под 885 г. — ПВЛ. С. 14).

Еще сложнее — с конкретным историко-археологическим приурочением тех или иных «реалий» письменных текстов. Наибольшую полемику в литературе вызвала локализация города «Вантит»: этот город (мадина) арабских источников, упоминаемый в разных огласовках (Ва. ит, Вабнит) на окраине славянских земель, вызывает ассоциации с В-н-н-тит письма Иосифа. Хотя хазарский царь имеет в виду народ данников, а арабские авторы — город, контекст упоминания этих «реалий» практически идентичен: Вантит — город в крайних пределах славян где-то у границ печенегов и/или венгров. Отсюда разброс в локализации города между востоком и югозападом восточнославянского ареала — между вятичами и древнерусским городом Витичевым на Днепре (по версии Д. Е. Мишина — Мишин 2002. С. 54–58: ср.: Калинина 2003. С. 207 и сл.).

Как мы видели, письмо Иосифа помещает народ В-н-н-тит рядом с народами Поволжья. Еще Б. А. Рыбаков, опираясь на поздние данные ал-Идриси (XII в.), предположил, что Вантит расположен на пути из Киева в Болгар. Рыбакова впечатлил комплекс «роменско-боршевских» памятников на правом берегу р. Воронеж к северу от города, прежде всего — городище «Михайловский кордон» (9 га), и воронежские исследователи обозначили этот комплекс именем «Вантит» (ср.: Пряхин и др. 1997/1; Винников 1995. С. 69–72), подчеркивая условность наименования и необходимость создания охранной зоны и комплексного исследования памятников.