Дэн бросал гитару и хватался за живот. Слова «привлечь внимание могу» просто тонули в хохоте собравшихся. Федька, сначала ничего не понимая, смотрел на лица друзей, а потом тоже смеялся. Таким чистым детским смехом. Почему он не стал тогда их любимчиком, другом? Теперь Самсон догадывался. Им не нужен был друг, им была нужна мишень, жертва. Кто-то слабее их, кого можно будет унижать, не боясь получить сдачи. А Федька всегда думал, что это такая игра. Даже когда они сделали ему больно, они убеждали его:

– Федос, это такая игра.

– Я парень, в общем-то, неброский, – проголосил Федька где-то совсем рядом, и Сережка вздрогнул.

Располневший парень с добродушным лицом стоял на табуретке, практически касаясь потолка нерасчесанными волосами.

– Но! – продекламировал Федя уже под аккомпанемент смеха. – Привлечь внимание могу.

Дэн сидел на деревянном ящике в углу. Он все еще держал гитару в руках. Сергей встретился с ним глазами. Дэн не смеялся. Он отставил гитару и встал. Смех стал стихать. Теперь Самсонов видел всех ребят. Через минуту смеялся только Федька. Он слез с табурета и, изредка повторяя «я парень, в общем-то, неброский», закатывался с новой силой.

Сергей сразу понял, что Дэн что-то задумал. Что-то нехорошее.

– Мы будем бороться, – сказал Дэн. – Первыми на маты вызываются… – Он осмотрел всех парней, будто выбирал. Остановил взгляд на Сергее. – Многократный чемпион боев без правил со шнурками Федька-рот-до-ушей.

«Ну, слава богу», – подумал Самсонов.

Но несмотря на то что его приятель назвал имя дурачка, он продолжал смотреть на Сергея.

– Давай, Федька. Это же игра.

Сергея затрясло. Он в упор не видел здесь никакого Федьки. Кто-то толкнул Самсона в спину, и он упал на колени в центр круга, образованного его друзьями.

– Эй, вы чего?! – хотел крикнуть Сергей. – Эй, это же я – Самсон!

Но вместо этих слов у него с губ слетели слова песенки:

– Я парень, в общем-то, неброский…

– С неброским парнем согласился выйти на мат… – деланая пауза должна была внести интригу в томно протекающий вечер. Но интриги не было. Серега знал, с кем он будет бороться. А вернее, с чем.

Дэн вынул шнурок из кроссовки и бросил к ногам Сергея.

– Борись, Федька. И помни, мы все болеем за тебя.

Самсонов набросился на шнурок как лев. В Сергее на данный момент сосуществовало два человека. Федька, играющий по правилам бездельников, и сам Сергей, знающий, чем именно закончится эта игра. Пока Федька ублажал гогочущую публику, Самсон старался не оказаться спиной к парням.

– Федька, ты не даешь никаких шансов шнурку, – крикнул Дэн. – Поддайся ему.

Сергея будто вывернуло. Шнурок мертвой змеей растянулся вдоль тела. Самсон схватил его двумя руками и попытался перевернуться. Смех притупил бдительность Сергея, и он, вывернувшись, встал на четвереньки над шнурком. Только когда он нагнулся и взглянул между ног, Сергей понял, что все-таки оказался задом к ублюдкам. Он хорошо помнил, что произойдет дальше.

Кто-то прижался к нему сзади. Джинсы упали к коленям.

– Это всего лишь игра, – прошептал Дэн.

Практически сразу же он почувствовал страшную боль в заднем проходе. Боль была горячей, обжигающей все нутро, будто ему в задницу засунули раскаленный лом.

– Вы сделали мне больно, – прошептал Самсонов и умер в черном коридоре заброшенной шахты.

Евгений споткнулся, упал, еще раз выстрелил в потолок, вскочил и побежал к выходу. Как он и рассчитывал, после двух выстрелов проход обрушился, отрезав его от преследователей. Чего так испугался Евгений, когда увидел Прудникова? Женя не думал, что Шувалов успел ему что-либо рассказать. Он боялся, что Прудников нашел обезглавленную девушку и теперь думает, что это он ее убил. Нет ничего хуже рассерженного хомячка. Девка, насколько понял Соловьев, была его. Поэтому, скорее всего, Прудников был чертовски зол. Вот Женька и не стал проверять. Если б еще и выяснилось, что этот обрубок не подох и успел рассказать Вячеславу, что Евгений пытался его убить, то все эти новости могли настроить Прудникова против Соловьева. И их кровавая разборка могла закончиться плохо. Нет, Женя был уверен в себе и прекрасно знал, что размазал бы этих сопляков по стенам, но они могли его подранить. А это ну никак не входило в его планы. Он уяснил для себя уже давно. Лучше отступить без потерь, чем победить с ними.

Он насторожился, когда луч фонарика промелькнул у выхода, до которого оставалось метров десять. Они говорили, что отстал Сергей. Ну, с одним-то он справится без проблем. Даже не поцарапавшись. А может, и вообще убедит его, что ребята побежали в другую сторону. Свет фонаря бил в потолок. Женя вышел в ходок, предварительно выключив свой фонарь. Когда он подошел вплотную к телу, Женя понял, что убеждать здесь некого. Мужчина лежал вниз лицом, каска перевернулась лицевой стороной вверх, поэтому свет и бил вверх. В задний проход мужчины был воткнут лом.

– Вот так молодцы, – прошептал Евгений.

Они не так просты, как кажутся. Если бы было нападение деревенских, они бы по проходу примчались к ним на ту сторону. Значит…

– Это Мишка, – сказал сам себе Женя. – Ай да сукин сын! А корчил из себя запуганного ребенка.

«Не один ты здесь волк в овечьей шкуре», – с улыбкой подумал Женя, развернулся и побежал вниз. Где-то должен быть еще один проход.

В метрах ста от тупика был проход, но он вел в ту же сторону, откуда он так поспешно сбежал. Нет, это ему не подходило. Красться сзади не для него. Лучше уж подальше. Вниз бежалось легко, и он даже практически не устал, когда нашел нужный проход. Была только одна трудность. Женя отбежал назад слишком далеко, теперь ему придется подниматься вверх заново. Соловьев решил бросить это все и вернуться к месту их спуска. До него все-таки было ближе. Но потом он вспомнил, что вход, через который они попали сюда, был завален. Значит, остается идти только вверх.

Соловей рыкнул и побежал по единственному верному пути.

* * *

Прудников был сам от себя в шоке. Еще десять минут назад он готов был пришить Борьку как обузу, теперь же он сидел и скручивал из найденных палок, веревок и собственных вещей носилки.

– Ты уверен, что он еще живой? – спросил Мишка и подал ему свою куртку.

– Я очень на это надеюсь.

Он действительно очень на это надеялся. В этой шахте и так было много смертей. Почему-то он чувствовал это. Особенно сейчас, когда злость и жажда мести уступили место рассудительности. Он считал себя виноватым в смерти Олеси, Ольги, а теперь… Нет. Он не хотел в это верить. Борька жив, и он ждет его. Слава заберет его. Даже если Мишка и Соня откажутся, Прудников сделает это сам.

– Готово, – сказал он и встал. – Ты пойдешь? – обратился Славик к Мишке.