Мне было страшно, то и дело казалось, что Дерек вдруг выйдет из-за угла и накинется на меня. Я показала записку Эми и Магде, как только мы встретились за обедом. Эми прочла ее и усмехнулась:

– И часто он прибегал к подобному?

– К чему именно?

– К тому, что я вижу в этой записке: оскорблениям; намекам, что он идеален, а ты должна работать над своими недостатками, чтобы возвыситься до него; попыткам доказать, что он здесь жертва; и конечно же обожаемому всеми манипуляторами слову «шлюха».

– Теперь я поняла, что часто, – сказала я. – А раньше просто закрывала на это глаза. Пока пьешь яд по каплям каждый день, то привыкаешь к нему. Но если пройти детоксикацию, то сразу же понимаешь, насколько херово все было.

– Шлю-ю-ха, – процитировала Магда, тоже разглядывая записку. – Куда же без «шлюхи», когда дело доходит до разрыва. Я бы скорее удивилась, если б обошлось без нее.

Я дала себе слово отныне не поддаваться на провокации Дерека. Но все равно он умудрялся каждый раз находить слова, которые ранили меня. Он достиг в этом искусстве невероятных высот.

– Если я скажу, что я и правда… в близких отношениях кое с кем, – начала я, – и познакомилась с этим парнем еще до разрыва с Дереком, имеет ли он основания… – я запнулась, подбирая слова.

– Основания делать что? Называть тебя шлюхой? – вскинула бровь Эми. – Нет, не имеет. Начнем с того, что ты можешь сама решать, когда и с кем быть. Ты имеешь право соглашаться или отказываться, начинать отношения или прекращать их. Ты имеешь право распоряжаться своей жизнью. Но не всем это нравится. Многие предпочитают, чтобы женщина была удобной и тихой, как вещь. Дерек как раз из их числа. А слово «шлюха» – его инквизиторский меч, которым он машет направо и налево, когда не может достать тебя голыми руками.

– Черт, аж захотелось поднять тост за всех шлюх мира, – сказала Магда. – То есть за всех этих прекрасных и независимых женщин, которые сами решают, с кем и когда встречаться.

– За шлюх! – воскликнула Эми так громко, что все в кафе начали оглядываться.

Я расхохоталась и тоже подняла свой стакан. Если я шлюха только потому, что посмела уйти, и только потому, что посмела принять помощь от другого мужчины, то я счастлива быть шлюхой, Дерек.

У отца не было моего нового номера, но я знала, что рано или поздно он раздобудет его у матери и обязательно позвонит. Так и случилось в один из промозглых вечеров, когда на часах было около девяти. Мы с Митчеллом уже закончили ужинать и теперь хотели посмотреть что-нибудь на Нетфликсе, лежа в кровати с банкой мороженого. Я ответила на звонок, хотя интуиция шептала мне просто сбросить его и сунуть телефон подальше.

– Привет, милая, – сказал отец.

– Не звони мне, – ответила я. – Мне нечего тебе сказать.

– Прошу, выслушай, – взмолился он так отчаянно, что я забеспокоилась, все ли хорошо. – Во-первых, мне жаль, что между нами все так повернулось. Во-вторых, после всего, что я наговорил тебе, даже не знаю, могу ли просить тебя об одолжении…

– В чем дело? – ответила, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Отец редко говорил со мной так доброжелательно и еще реже просил о чем-либо.

– Мама уехала в гости к Луизе, а я неважно себя чувствую. Если бы ты только могла приехать и немного побыть со мной.

Мамина сестра Луиза жила на другом конце Ирландии, в Корке, так что мама возвращаться точно сегодня не планировала. А отец меня беспокоил: у него давно были серьезные проблемы с сердцем.

– Я приеду, но хочу, чтобы ты вызвал врача тоже.

– Он уже приезжал утром. Измерил давление и температуру и сказал, что в больницу пока рано. Но я чувствую так, словно… мне немного осталось. Могу я повидать тебя, милая?

Моя тревога переросла в панику. Стало совсем не по себе.

– Буду через полчаса. Пожалуйста, вызови врача снова. У тебя что-то болит?

– Сердце, – ответил он. – Я, конечно, позвоню врачу еще раз, но хочу увидеть тебя тоже, моя милая.

Я чувствовала себя вымотанной к концу дня, но когда отец сказал, что хочет видеть меня, да еще и так ласково, я чуть не расплакалась.

– Что случилось? – спросил Митчелл, когда я закончила звонок и принялась быстро одеваться.

– Отцу нехорошо, а мама в другом графстве, в гостях. Мне нужно съездить к нему. Говорит, что хочет увидеть меня. Боже, я надеюсь, он в порядке.

– Я поеду с тобой, – сказал Митчелл и тоже стал одеваться.

– Правда? Ты смог бы? – обрадовалась я.

Дерек редко поддавался порыву и делал для меня что-то, а Митчелл баловал меня постоянно. Но я все равно не могла привыкнуть к этому. В глубине души считала, что не достойна помощи или внимания, поэтому случиться она может только по волшебству.

– Не хочу отпускать тебя одну, – объяснил он, натягивая толстовку. – Ты не против?

– Вообще-то я счастлива, – сказала я, разглядывая его и восторженно улыбаясь.

До дома моих родителей в Леопардстауне было меньше получаса езды, но из-за непогоды поездка затянулась.

Когда мы приехали, только окно кабинета и светилось, в остальных комнатах было темно. Я отперла тяжелую дверь со стеклянными витражными вставками, и мы вошли внутрь. Зажгла свет на первом этаже, показала Митчеллу гостиную и предложила ему подождать меня внизу. Если у отца с сердцем нехорошо, то Митчелла ему лучше не видеть. Митчелл не возражал, так что я повесила свой плащ на крючок и пошла наверх.

Отец много времени проводил в своем кабинете, который был весь уставлен шкафами с документами. Он часто приносил сюда дела клиентов, подолгу разбирался с ними, оставаясь там глубоко за полночь. Большой массивный стол из темного лакированного дерева стоял у окна, и еще у отца было шикарное кожаное кресло с высокой спинкой и полированными подлокотниками. Я не раз видела его сидящим в этом кресле с чашкой кофе, и в такие минуты он напоминал мне героя какого-то старого, стильного кино.

Я вошла в его кабинет и первым делом взглянула на кресло. Отец сидел в нем, развернувшись ко мне спиной, и смотрел в окно. Одна рука свесилась с подлокотника, вторая была закинула за голову.

– Привет. Как ты? – спросила я, переступая порог. – Прости, что ехала долго, там такой ливень. Почему ты не лег, если чувствуешь себя плохо?

Я поглядела в маленькое настенное зеркало, поправила волосы, снова посмотрела на кресло и потеряла дар речи.

В нем сидел не отец. Теперь оно было развернуто, и я увидела того, кого меньше всего ожидала увидеть. Ледяная дрожь пробежала по коже, будто я стояла голой под зимним дождем. Все тело одеревенело.

Дерек медленно поднялся на ноги, положив ладони на стол. На нем была черная рубашка, золотые запонки, и тот самый ремень, которым он когда-то выпорол меня до крови.