Не надо восстанавливать человеческий мир, «царство целей», где люди наконец-то были бы равны друг другу в своем достоинстве, как того желал Кант и республиканцы. Для философов постмодерна демократия, какое бы содержание ей ни придавали, является всего лишь новой религиозной иллюзией, такой же, как все остальные, и даже одной из наихудших, поскольку она зачастую принимает обличье разрыва с религиозным миром, утверждая свой «светский» характер. Ницше все время возвращается к этому с полным осознанием проблемы, как, например, в следующем отрывке из книги «По ту сторону добра и зла»:

Мы же, люди иной веры, — мы, которые видим в демократическом движении не только форму упадка политической организации, но и форму упадка, точнее, измельчания человека, низведения его на степень посредственности и понижение его ценности, — на что должны мы возложить свои надежды?[60]

Во всяком случае, уж точно не на демократию! Абсурдно даже отрицать это: Ницше является полным антиподом демократа и, к несчастью, именно поэтому нацисты видели в нем одного из своих вдохновителей.

Но если мы, прежде чем судить, хотим его понять, нам нужно будет пойти дальше, гораздо дальше, чтобы прийти к следующему: если Ницше гнушается идеалами как таковыми и хочет перебить идолов философии Нового времени с помощью своего философского молота, то потому, что в его глазах все они связаны с отрицанием жизни, с тем, что он называет «нигилизмом». Прежде чем углубиться в его дальнейшее творчество, тебе важно уяснить это понятие, центральное для предпринятой им деконструкции нравственных и политических утопий Нового времени.

Ницше убежден в том, что все идеалы, будь они открыто религиозными или нет, правыми или левыми, консервативными или прогрессистскими, духовными или материалистическими, имеют одну и ту же структуру и преследуют одну и ту же цель: как я уже начал тебе объяснять, эти идеалы в первую очередь связаны с теологической структурой, поскольку они всегда стремятся изобрести некое потустороннее, лучшее, нежели наш мир, измыслить якобы высшие, внешние по отношению к жизни или, как говорят на своем жаргоне философы, «трансцендентные» ценности. Но для Ницше подобные измышления всегда втайне подпитываются «дурными намерениями». С его точки зрения, их истинная цель — не помощь человечеству, а лишь достижение возможности судить и, в конечном счете, осуждать саму жизнь, отрицать истинную реальность во имя ложных реальностей, вместо того чтобы принять и признать эту реальность такою, какова она есть.

Именно это отрицание реальности во имя идеала Ницше и называет нигилизмом. Он имеет в виду, что, измышляя идеалы и утопии, философ полагает себя вне реальности, вне жизни, тогда как самая суть его мысли, самое ее острие направлено на то, что нет никакой трансцендентности, что всякое суждение — это признак, проявление жизни, которое является частью жизни и не может располагаться за ее пределами.

Таков главный тезис всей философии Ницше, и если ты уяснишь этот тезис, то без труда сможешь его читать: за пределами реальности жизни, ни ниже, ни выше, ни на небесах, ни в аду нет ничего, и все известные идеалы политики, морали и религии являются всего лишь «идолами», метафизическими разглагольствованиями, выдумками, единственная цель которых — убежать от жизни, чтобы затем обернуться против нее. Именно к этому мы стремимся, когда судим реальность с точки зрения некоего идеала, как будто бы этот идеал является трансцендентным, то есть внешним по отношению к жизни, тогда как на самом деле ей имманентно, то есть является ее частью, всё без малейшего исключения.

Мы еще вернемся к этой мысли, чтобы разобрать ее на конкретных примерах, поскольку она не так уж проста, и ты уже видишь, почему философия постмодерна должна была неизбежно прийти к критике философии Нового времени, еще слишком сильно отмеченной религиозными утопиями.

Можно сказать, что философы Нового времени вырыли яму, в которую сами же и угодили: они вывели на свет критический разум, сомнение и ясное мышление… и все эти важнейшие ингредиенты их философии теперь оборачиваются против них! Основные мыслители постмодерна, то есть, конечно же, Ницше, а также отчасти Маркс и Фрейд, были вполне заслуженно названы «философами подозрения»: главной целью философии стала деконструкция, разрушение тех иллюзий, которыми убаюкивал себя классический гуманизм. «Философы подозрения» — это мыслители, для которых отправной точкой анализа является предчувствие, что за традиционными верованиями, за «старыми добрыми ценностями», претендующими на благородство, чистоту и трансцендентность, всегда стоят потаенные интересы, бессознательные решения, более глубокие и зачастую… намеренно скрываемые истины. Подобно психоанализу, который, отталкиваясь от симптомов пациента, стремится обнаружить и понять его бессознательное, философия постмодерна тоже учит, прежде всего, не доверять кажущейся очевидности, прописным истинам, стремится заглянуть за них, под них, а если необходимо, то и в сторону от них, чтобы выявить те скрытые допущения, на которых они в конечном счете основаны.

Вот почему Ницше не любит ни широкие проспекты, ни «консенсусы». Он предпочитает окольные тропы, окраины, сюжеты, вызывающие раздражение. В сущности, как и основоположники современного искусства, например Пикассо в живописи или Шёнберг в музыке, Ницше является авангардистом, тем, кто стремится все изобрести заново, обратить прошлое в «чистую доску». И эту атмосферу постмодерна в высшей степени характеризует как раз его непочтительность, его отвращение к благоразумию, к укоренившимся и самоуверенным буржуазным ценностям — к преклонению перед научными истинами, разумом, моралью Канта, демократией, социализмом, республикой… Авангардисты, и Ницше в первую очередь, без сожалений решили всё это разрушить, чтобы открыть миру то, что ранее оставалось скрытым! Если угодно, они были отчасти хулиганами (впрочем, не без культуры), тем более бесстрашными, что гуманизм, на их взгляд, растерял всю ту разрушительную и созидательную силу, которой обладал вначале, когда низвергал идолов греческой космологии или христианства и, скажем так, обуржуазился сам.

Это объясняет радикализм, даже резкость, а порой и жестокие заблуждения философского постмодерна: да, необходимо сказать спокойно и без всякой полемики признать, что Ницше не случайно стал любимым мыслителем нацистов, а Маркс— кумиром сталинистов и маоистов. Тем не менее философия Ницше, порой несносная, все равно гениальна и очистительна. Можно не разделять его идеи, можно даже их ненавидеть, но после него невозможно мыслить, как раньше. И уже в этом признак его гения.

Чтобы показать тебе основные мотивы философии Ницше, я буду следовать трем осям, к которым ты уже привык: теория, праксис, учение о спасении.

Некоторые специалисты по Ницше — или те, которые таковыми себя считают, — часто уверяют, что не стоит пытаться искать у него что-либо похожее на теорию, потому что он является в полном смысле слова (и я только что объяснил тебе почему) разрушителем рационализма, неустанным критиком всякой «воли к истине», постоянно насмехавшимся над тем, кого он называл «теоретическим человеком», то есть философом или ученым, который живет «страстью познания». Правоверным ницшеанцам (а это странное племя, которое заставило бы самого Ницше расхохотаться, действительно существует) покажется еще бо´льшим кощунством, если заговорить о «морали», ведь Ницше сам себя называл «имморалистом», или о мудрости того, о ком столь охотно и часто говорят, что он не случайно закончил жизнь сумасшедшим. А как можно говорить об учении о спасении у философа «смерти Бога», который осмеливался сравнивать себя с Антихристом и насмехаться над всякого рода «духовностью»?