– Прогуливаю.

– Ясно. Ну что, пойдем в парк?

Катя кивнула. Вадим шел не быстро, приноравливаясь к ее шагу. Хорошо, что он не сказал что-то типа «Чего изволите?», потому что Катя снова растерялась и теперь силилась вспомнить, что же побудило ее зайти в офис. Собравшись, она сообразила, что хотела узнать у него, что произошло между ним и Викой. Высказывания сестры ее беспокоили. Раз она даже сказала, что жениха можно заменить, а успеть еще с одним заявлением нереально. Как будто это самое важное! А вдруг она уже беременна? Не стоит сразу рвать отношения, которые зашли так далеко. Вадим должен понять, что Вика молодая, вспыльчивая. А он старше, и если он взял на себя ответственность…

Господи, как трудно успокоиться! Ну вот за что она осуждает сестру? Вадим и на нее действует странным образом, словно в омут тянет. Как там она объяснила себе это? Ах да, он слишком сексуален, вот! Теперь нужно спокойно это принять и не тушеваться. Просто он такой. Илья Иванович – скрытный, Таисия – язвительная, Софья Абрамовна – слепая, а Вадим – сексуальный. У каждого свой крест.

– Я хотела с тобой поговорить, Вадим, – повторила Катя.

Они шли по аллее парка. В будний день, да еще утром, народу здесь было мало. Гуляли в основном мамы с колясками и бабушки с внуками.

– Я так и понял.

– Я насчет Вики. Что у вас произошло? Если это из-за меня, то… Я, пожалуй, была излишне резкой. Ты извини меня, – закончила Катя совсем тихо и смутилась, потому что Вадим молчал. – Что произошло? – повторила она.

– Ничего особенного, – наконец ответил он. – Думаю, мы просто рассмотрели друг друга.

– И?

– И все.

– А свадьба?

– Регистрация, ты хотела сказать? Да, регистрация состоится, как договорились. Я же обещал помочь вам. И не отказываюсь.

– Помочь?

– Ну да. Вы же хотите получить две квартиры вместо одной, верно? Я обещал Вике.

– А как же… Я думала, у вас все по-настоящему.

– Она меня просила. Я не против. Мне не помешает прописка. Услуга за услугу.

– А… а дальше?

– А дальше видно будет, – пожал плечами Вадим. – Вика – взрослая девушка. Думаю, мы разберемся в наших отношениях.

Он снова давал понять, что она лезет не в свое дело, и Катя поспешила оправдаться:

– Я не собираюсь вмешиваться в ваши дела. Просто я думала, что все всерьез, понимаешь. Я за нее волнуюсь… ну, как ты за Жорика.

Вадим понимающе кивнул и бросил на Катю один из тех взглядов, которые ее озадачивали. Она покраснела: казалось, он видит ее насквозь и понимает, какое производит впечатление.

– Я ничего не имею против тебя, – быстро заговорила она, пряча за излишним многословием свое волнение. – Наоборот, я была бы очень рада, если бы у вас все сложилось. Вика – очень хорошая девушка и будет замечательной женой. И ты, судя по всему, человек серьезный, надежный. Я буду рада вашей свадьбе, если только она, конечно, будет настоящей.

– Не будешь, – вдруг сказал он.

– Что? – Катя остановилась.

– Не будешь ты рада нашей свадьбе, – повторил Вадим.

– Почему?

– Потому.

Он обнял ее и поцеловал. У Кати в голове все смешалось. Это было так неожиданно и приятно, что она просто поддалась его губам и не оттолкнула руки, обнимавшие ее. Но когда она пришла в себя, то помертвела от ужаса. Что она наделала!

Она отскочила от Вадима и закрыла лицо руками. Смотреть на него было стыдно. И ужасно стыдно было что-то говорить. Она не поднимала глаз, поэтому видела только ноги. Его и свои. Совсем рядом.

– Теперь поняла? – спросил Вадим.

Катя трясла головой как припадочная, отступая от него, а потом повернулась и помчалась вглубь парка, прямо по газону. Она бежала, не разбирая дороги, бежала и плакала, а ветки хлестали ее по лицу. Она понимала, что это истерика, самая обыкновенная истерика, но ничего не могла с собой поделать. Напряжение последних недель наконец получило законную разрядку. Зря она уговаривала себя. Первое, что пришло ей в голову, было правдой: «Ты чуть вошел, я вмиг узнала, вся обомлела, запылала…»[6] Он понял. Она всегда была плохой актрисой. Она уговаривала себя, что все это лишь следствие его мужского обаяния. Черта с два! Она влюбилась в него, как говорится, с первого взгляда. Тьфу ты, пошлость какая! Как в бульварном романе. Но ничего не попишешь, так и есть. Она бежала, не вытирая слез, спотыкаясь и всхлипывая, пока не угодила в чьи-то объятия. Катя дернулась, вырываясь, и заплакала уже в голос. Просто заревела. Так рыдают дети, когда им больно и обидно.

– Ну-ну, – сказал незнакомый мужчина, удерживая ее за плечи. – Что случилось? За вами гонятся? Вас обидели?

Катя отрицательно качала головой, но плакать не переставала. Мужчина довел ее до скамейки, присел рядом и тихонько похлопывал по спине, пока Катя не прорыдалась. Она всхлипывала все тише и тише, потом икнула и замолчала. Вопросов мужчина не задавал, только вздыхал. Катя, успокоившись, отняла руки от лица и посмотрела на него. Наверное, выглядела она не лучшим образом, потому что мужчина полез в карман, достал носовой платок и протянул ей:

– Возьмите, вытритесь… Черное… здесь… под глазами. И на щеке…

Она послушно вытерла лицо, отчего платок стал весь в разводах туши, высморкалась и, сглотнув, попыталась улыбнуться:

– Спасибо.

– Не стоит, – сказал он и сунул платок в карман.

По мнению Кати, платок с чужими слезами и соплями следовало выбросить. Но он его спрятал. Это ее поразило. Такая скупость? Или ему приятно оставить у себя платок с ее слезами? Мужчина был сравнительно молодой, около тридцати, невысокий, средней полноты, но с уже намечающимися залысинами. Лицо у него было располагающее, а взгляд спокойный и понимающий.

– Вот и славно, – мягко сказал он. – Посидите немного. Здесь хорошо. Такой аромат, чувствуете? Только среди природы можно почувствовать гармонию в душе. Вам нужно успокоиться. Просто успокоиться. А потом все обдумать, и печальные события предстанут уже в ином свете. Я знаю.

Катя больше и не собиралась плакать. Здесь и правда было славно. На лужайке играли дети. Густая крона деревьев скрывала скамейку от палящих лучей солнца, и на ней было прохладно.

– Когда я устаю, – продолжал он, – то всегда прихожу сюда. Или в другое место, подобное этому. Знаете, если постоянно работаешь в помещении, как-то иссушаешься. Иногда чувствуешь – нужна подпитка. Организм лучше нас знает это. Вот, к примеру, сегодня. Я встал утром, собрался в институт, а ноги буквально сами сюда пришли. Не на работу, а именно в парк. Сижу тут уже час и чувствую, что силы восстанавливаются. Вот так мы все питаемся от матушки-земли.