Сергей Анатольевич сморщился, как при зубной боли, и обиженно пробормотал:

– Вот и делай после этого добро людям. Хотя смекалке вашей отдаю должное. Тот самый молоденький и симпатичный живет в этом самом доме, в этом подъезде, этажом ниже. Он увидел, ну и... поделился информацией. Если честно, то я и сам обалдел. Думаю, такая пригожая девушка – и с кем! Извини, конечно же, тезка, но, зная тебя... Хотя начинаю проникаться пониманием и насчет вашей милой способности попадать в различные истории, Оленька.

Минуты на четыре воцарилась пауза. Чувства, обуревавшие каждого из них, были различны и по своему характеру, и по степени их выражения.

Ольга, не сказать чтобы была очень растеряна, но взгляд ее, перебегавший с одного мужчины на другого, был полон замешательства, недоумения и даже смущения.

Сергей сидел туча тучей. Даже и не туча, а глыба гранитная. Черты лица окаменели. Глаза, сурово глядящие в никуда, казалось, не хотели видеть никого вокруг. А из плотно сомкнутого красивого рта вряд ли бы кто-то услышал что-нибудь лестное для себя в ближайшие несколько часов.

Сергей же Анатольевич как раз, напротив, вновь источал добродушие. Улыбка то и дело сглаживала черты его лица. Глаза искрились весельем. Эге-ге, ребята, вы, мол, еще и не то от меня услышать можете. Он-то как раз и не выдержал первым, вновь возвращаясь к цели своего визита.

– Итак, Оля, не скажу, что очень рад видеть вас в подобной компании, но то, что рад видеть, – это несомненно...

– Еще бы! – разомкнул губы хозяин квартиры, презрительно скривившись. – Ты у нас ловелас известный! Привыкший утешать обиженных сучонок!

– Да хватит, в самом деле, оскорблять меня... козел! – возопила вдруг Ольга, уставшая и от нервного напряжения, и от скандально-ревнивого Сергея, и, главное, от разочарования, что опять сама же и вляпалась в историю. – Заткнись вообще! Человек искал меня, значит, я нужна ему для чего-то!

– Очередного лоха на зону спровадить! – успел все же съязвить тот и надолго замолчал, скрестив руки перед грудью.

– Он прав? – Ольга нахмурилась.

– Нет, конечно же. В свидетельских показаниях нет необходимости. Заключенный под стражу поет словно по нотам. Качает нам и о делах, давно минувших. Так что... Нет необходимости. – Сергей Анатольевич сменил свою расслабленную позу, уперев локти в колени и положив на сцепленные пальцы подбородок. – Вы просто просили меня кое-что узнать.

– И вы уже узнали?! – Сказать, что Ольга изумилась, значило не сказать ничего. – Но когда? Новый год... Сегодня везде выходной... Сейчас всего-то девятнадцать ноль-ноль...

– Родная милиция нас бережет, потому что не дремлет! – провозгласил Сергей Анатольевич с пафосом, пропустив мимо ушей презрительное фырканье сидящего рядом. – А если честно, то парой звонков все и ограничилось.

– И?! Не тяните вы душу, бога ради!!! – Она даже привстала, так сумел он заинтриговать ее.

– Кстати, с квартирой-то со своей разобрались? Я в том плане, что не нашелся злоумышленник?

То ли он нарочно оттягивал время, чтобы насладиться эффектом от новости, которую собирался поведать, то ли это была его извечная манера вести разговор. Но Ольга, плохо владея собой, соскочила с кресла и умоляюще протянула к нему руки.

– Сергей Анатольевич, разобралась я с квартирой, разобралась!!! Что вы хотели мне сказать?!

– Да?! И кто же это? – продолжал он измываться.

– Вы были правы. Это та девушка, о которой я вам рассказывала. – Ольга, не выдержав, даже топнула ногой. – Вы расскажете мне или нет, в конце концов?!

– Конечно, конечно, не надо так волноваться. Тем более что повода для волнения у вас совершенно нет. Ваш Ленский – мертв...

Толик Кулешов смотрел на окружавшую его обстановку и сыто улыбался. Так хорошо он давно уже себя не чувствовал. Он даже не мог припомнить, когда последний раз у него было такое ощущение душевного комфорта.

– Анатолий, – почти влюбленно прощебетала жена мэра их городка. – Идемте танцевать! Вы такой умелый кавалер...

Толик, продолжая улыбаться, медленно встал и, обняв белокурую женщину за давно исчезнувшую талию, повел ее в круг.

Танцующих было много. Казалось, здесь собралась вся городская верхушка на празднование Нового года. Дорогие туалеты, драгоценности, ослепительные фарфоровые улыбки, ароматы дорогого парфюма...

Все это кружило ему голову и не могло не нравиться. Когда же это было видано, чтобы сам мэр протягивал ему руку. Ему – простому инженеришке с занюханного, почти обанкротившегося предприятия! А тут совсем по-дружески похлопывает его по плечу, называет по имени и под занавес навязчиво просит поопекать его супругу сегодняшней ночью.

Танька, эта на редкость ревнивая поганая стерва, снисходительно улыбается ему, тая в объятиях какого-то потного бугая. А в перерывах между танцами тихонько нашептывает:

– Молодец, милый. Эта толстушка правит городом через голову самого мэра. Будь с ней поласковее.

И никаких тебе намеков на тот бред, который она несла несколько дней назад. С папой на редкость мила и обходительна. Поцелуйчики через тост, шутливые наставления и совершенно непрозрачные намеки на намечающееся бракосочетание.

Ну как тут не подумать, что жизнь удалась!!!

– Ах, боже мой! Как вы танцуете! – мурлычет ему на ухо белокурая толстушка и прижимается и прижимается к нему пухлым животом. – Это правда, что вы собираетесь осчастливить эту дурнушку Якину?..

В голосе игривость, даже скорее интимность. Интересно, что о себе возомнила эта перезревшая матрона? Уж не думает ли, что он, Толик Кулешов, будет развлекать ее в отсутствие мужа...

Но вслух-то разве об этом скажешь! Рука еще плотнее укладывается на жирную спину. Голова чуть склоняется набок, поближе к ее напомаженному рту. А губы, соответственно, приличествующе случаю улыбаются, улыбаются.

Таньку все же проняло. Пусть не сразу. Пусть через час, но подлетела, облобызала его на виду у всех гостей. Нате, мол, вам, получите: мой мужик и ничей больше.

А Толик и не противился. Да ради бога! Его это даже забавляло. Приятно, черт возьми, когда весь мир крутится вокруг тебя. Не ты бежишь, высунув язык, по линиям, начертанным тебе судьбою, а по твоим следам эти самые линии рисуют...

– Ну, зятек! С Новым годом тебя, дорогой!

Ну, наконец-то и тестюшка соблаговолил снизойти до общения.

– Идем выпьем, что ли!..

Они вышли из гостиной, служившей в этот вечер танцзалом, и, пройдя полутемным коридором, очутились в столовой. Прислуга суетливо меняла тарелки гостям, попутно расставляя все новые и новые блюда с яствами. Якин подошел к своему месту во главе стола. Взял две рюмки и наполнил их водкой.

– За что пьем? – все еще пребывая в состоянии щенячьего восторга, поднял свою рюмку Толик.