Иерусалимские дамы (les dames) взяли чаны и, поставив их на площади перед Лобным местом, наполнили холодной водой; погрузив туда своих дочерей, они отрезали им косы и бросили прочь. Священники, монахи и монахини ходили босоногими процессией по городским стенам и носили перед собой Святой Крест, который имели сирийцы. Священники несли на головах corpus Domini (тело Христово); но Господь наш Иисус Христос не хотел внять им, сколько они ни молились; ибо грязная и вонючая роскошь и распутство не допускали молитвы подняться к Богу. Наш Господь не хотел более терпеть их и до того вымел город от жителей, что в нем после не осталось ни мужчины, ни женщины, ни ребенка, кроме двух пожилых людей, которые также не долго жили после того».

Балиан встретился с Саладином, настаивая на свободном пропуске всех жителей, а Саладин требовал со всех выкуп, по 20 ливров с мужчины, 10 — с женщины и 5 — с детей. Балиан, возвратившись в город, объявил волю султана, и было решено для выкупа бедных взять английские сокровища в Госпитале.

По словам Бернарда Казначея, «Балиан отправился в третий раз к Саладину, и тот спросил его, зачем он пришел. «Государь, — сказал Балиан, — я пришел к вам за тем же, о чем и прежде просил». Саладин ему отвечал, что он остается при прежних условиях, а если они не приняли их, то и он ничего не переменит, ибо город и без того в его руках. «Государь, — сказал Балиан, — именем Бога, возьмите с бедных более умеренный выкуп, и если я буду в состоянии, то сделаю, что вам заплатят все, ибо из 100 не найдется двух, которые могли бы заплатить».

Тогда Саладин отвечал, что, во-первых, для Бога, а потом и для него он будет довольствоваться более умеренным выкупом, и назначил для мужчин 10 ливров, для женщин — 5 и для детей — один. Так был определен выкуп для тех, которые могут его внести; все же остальное их имущество, движимое или другое какое-нибудь, они имеют право забрать с собой, и никто им в том не воспрепятствует. Тогда Балиан сказал снова Саладину: «Государь, вы определили выкуп богатых; теперь назначьте что хотите для бедных, ибо в городе будет до 20 тысяч человек, которые не в состоянии заплатить того, что следует с одного человека. Ради Бога, будьте уверены, и я буду хлопотать в Тампле, Госпитале и у граждан, чтобы все бедные были выкуплены». Саладин охотно согласился быть менее требовательным, и обещал за 100 тысяч византинов отпустить всех бедных.

«Государь, — заметил Балиан, — когда все зажиточные выкупятся, то не лучше ли взять с них половину выкупа, который вы требуете с бедных?» Саладин не согласился. Тогда Балиан подумал, что ему невыгодно говорить о выкупах всех вместе, но лучше сговориться на определенную часть, а потом с Божьей помощью для остальных еще что-нибудь выторговать. Потому он спросил Саладина, а за сколько бы он отпустил 7000 человек. Саладин отвечал: «За 50 тысяч византинов. — Государь, — возразил Балиан, — это невозможно; Бога ради, будьте умеренны». Наконец они договорились так, что за 7000 будет заплачено 30 тысяч византинов и двух женщин считать за одного мужчину; то же и в отношении десятерых детей. Когда все было устроено, Саладин дал время для продажи и заклада имущества, чтобы внести выкуп. Срок был назначен в 50 дней, и всякий, кто к этому времени окажется в городе, будет принадлежать Саладину со всем своим имуществом. Саладин обещал, когда христиане выйдут за город, он прикажет отвести их в целости на христианскую землю: все имеющие оружие должны вооружиться, и если разбойники или воры нападут на них, то пусть они защищаются и охраняют проходы, пока не пройдут через них все безоружные. Когда все было таким образом определено, Балиан простился с Саладином и вернулся в город. Патриарх пригласил тамплиеров, госпитальеров, горожан для слушания договора Балиана с Саладином. Все собрались, и Балиан рассказал им все, как было. Они одобрили образ его действий, ибо он не мог поступить лучше. Тогда отправили к Саладину ключи от города, и он, получив их, выразил великую радость и возблагодарил Бога. Он послал стражу в башню Давида и приказал поставить на ней свое знамя, ворота же городские запереть все, кроме одних: а именно ворот Св. Давида. При них были поставлены рыцари и простые воины, чтобы никто из христиан не мог выйти, и там же входили и выходили сарацины для покупки того, что христиане имели продать. Сдача Иерусалима произошла в пятницу, в день св. Лежье (St. Legier), который бывает во второй день октября, в год от воплощения Господня 1187-й.

Когда Саладин совершенно укрепил башню Св. Давида и городские ворота, он приказал кричать по городу, чтобы христиане несли выкуп в башню Св. Давида и вручали его тем лицам (baillis), которые им для того поставлены, и чтобы никто не ждал срока 50 дней, ибо всякий с того времени будет принадлежать телом и имуществом Саладину, кого найдут еще в городе. Патриарх и Балиан отправились в Госпиталь и, взяв оттуда 30 тысяч византинов для выкупа 7000 бедных, отнесли эту сумму в башню Св. Давида. Когда 30 тысяч византинов были уплачены, они созвали граждан города и после того, взяв с каждой улицы двух выборных (prodomes, то есть prudhommes), известных им лично, заставили их поклясться всем святым, что они не прикроют ни мужчины, ни женщины и без ненависти и пристрастия спросят под присягой у каждого, что он имеет; принудив при этом поклясться, что никто не удержит для себя больше, нежели сколько ему нужно для возвращения в христианскую землю (то есть на Запад), на остальное же выкупят бедных людей. Затем составили поименный список бедных каждой улицы и, смотря по положению каждого, выбирали одного предпочтительно перед другим. Так составилось 7000 человек, и их вывели за город. После того патриарх и Балиан созвали тамплиеров, госпитальеров, граждан и просили их именем Бога позаботиться о выкупе бедных людей, остававшихся в Иерусалиме; они помогли, но не так, как то следовало бы, ибо у них не было страха лишиться имущества, так как Саладин обеспечил их в том; на отобранное у бедных, выведенных за город, когда при осмотре у них было найдено больше, чем им нужно на дорогу, они выкупили еще нескольких бедных, но я не скажу вам числа выкупленных таким образом.

Теперь я опишу, каким образом Саладин расставил стражу в Иерусалиме, чтобы сарацины не могли причинять оскорблений христианам, находившимся в городе. На каждой улице было поставлено по два рыцаря (то есть мусульманских) и десять простых воинов для охранения города, и они так хорошо исполняли свое дело, что никто не слыхал, чтобы христианам сделано было какое насилие; по мере того, как выкупившиеся выходили из Иерусалима, они располагались перед лагерем сарацин менее чем на расстоянии полета одной стрелы. Саладин приказал ограждать днем и ночью христианский стан, чтобы им не делалось никаких оскорблений и чтобы мошенники не могли туда проникнуть. Когда заплатившие выкуп вышли за город, в Иерусалиме оставалось еще много бедных. Сальфедин пришел к Саладину, своему брату, и сказал ему: «Государь, я помогал завоеванию страны и народа, а потому прошу вас: дайте мне тысячу рабов из оставшихся в городе». Саладин спросил, что он хочет с ними делать, а тот отвечал, что намерен поступить с ними, как ему будет угодно. Саладин дал ему требуемое и приказал своим людям отсчитать тысячу рабов; так и было сделано. Когда Сальфедин получил тысячу бедных, он освободил их для Бога. Тогда и патриарх просил Саладина дать и ему во имя Бога бедных, которые не могут выкупиться; он дал ему 700. Патриарх освободил их. Потом Балиан попросил себе бедных у Саладина; и он дал ему 500. Балиан освободил их. Тогда Саладин сказал своим людям: «Сальфедин, мой брат, сделал милостыню; патриарх и Балиан то же самое; теперь и я хочу сделать свою милостыню». Тогда он приказал своим людям открыть проход Св. Ладра и объявить в городе, чтобы все бедные выходили, повелев при этом заключить в темницу таких, при обыске которых будет найдено то, чем они могли выкупиться; старых людей вывести за город, а юношей и молодых женщин поставить между двух стен. Осмотр и вывод продолжались от восхода солнца до заката, и они были выпущены через проход. Такую милостыню оказал Саладин бесчисленным бедным. После того сосчитали оставшихся, и их оказалось 11 тысяч. Патриарх и Балиан пришли к Саладину и просили его именем Бога взять их самих в заложники и освободить остальных бедных, пока христианство не выкупит их. Саладин отвечал, что он не хочет иметь двух человек за 11 тысяч и чтобы они больше не говорили ему о том; и они не говорили больше.