Поскольку я была колдуньей, то оказалась полезной жителям Уитни, помогая им избавиться от болезней и прочих неприятностей. При этом я регулярно предлагала Софии помощь по хозяйству, и наконец она стала давать мне мелкие поручения. Готовя ей еду, принося дрова, подкладывая их в очаг, принося воду, я задавала ей всякие вопросы, всякий раз изображая невинное любопытство – будто это была просто болтовня. Но внимательно прислушивалась ко всему, что она говорила. Я отчаянно старалась учиться у нее – хотя бы так.

Я решила: раз она не желает помочь мне, то, возможно, я смогу изучить достаточно, чтобы справиться своими силами. В конце концов, я же была колдуньей, то есть обладала некоторыми способностями. Хотя применяемые методы оставались для меня загадкой, я надеялась, что окажется не так уж сложно их освоить, и тогда я отыщу души тех, кто потерян для меня, и узнаю, обрели ли они покой. Видимо, я винила себя в том, что не смогла быть рядом с жителями Гранденгарта, когда появился Куно, и хотела искупить свою вину.

Разумеется, старуха понимала, чего я добиваюсь. В конце концов она спросила, чего я надеялась добиться, связавшись с миром духов. Тогда я рассказала про данное Джоэлу обещание убедиться, что он и все жители Гранденгарта благополучно добрались до гостеприимного пристанища добрых духов.

Она усмехнулась и спросила, неужели, по моему мнению, кто-то из живых способен повлиять на события в мире духов? Как я думала помочь душам, отбывшим в преисподнюю? Я что, полагаю, будто смогу взять их за руку и провести к сиянию света Создателя? Я действительно считаю, что души в преисподней не обретут покой, пока я о них не позабочусь? Конечно же, я не могла ответить на эти вопросы.

Тогда я рассказала ей о том, что тела погибших в Гранденгарте собрали и увезли. Сказала, что очень беспокоюсь из-за того, что волшебники Древнего мира могли сделать с мертвыми горожанами. Призналась в ужасном предчувствии, что души тех людей в опасности.

Это заставило ее призадуматься.

София помрачнела и повторила, что такие дела живым не по плечу, а кроме того, неважно, как сильно мы хотели бы помочь – мы ничто в мире духов. Но в ней засело беспокойство по поводу того, что все трупы увезли. Я заметила, что ее поведение изменилось, когда она узнала о тайне, окутывавшей исчезновение тел погибших.

Однажды вечером она наконец сказала: я помогу тебе убедиться, что жители Гранденгарта обрели покой, но при одном условии.

Поскольку я была колдуньей, а не обычным человеком, обратившимся к ней за советом, она хотела, чтобы в обмен на ее помощь я сначала научилась у нее общению с духами. Объяснила, что это древнее и почетное искусство, к сожалению, налагает свой отпечаток. Сказала, что ее дни сочтены и ей хотелось бы передать опыт всей своей жизни кому-то помоложе. Она хотела, чтобы эти умения сохранились.

Я ответила, что у меня нет желания становиться говорящей с духами. София с улыбкой ответила: ее не интересует, есть ли у меня такое желание, главное, чтобы я это сделала. Она сказала, что это исчезающее искусство и что она ни разу не встречала никого, кто желал бы обучиться этому древнему ремеслу. Она пожаловалась, что нынешние молодые колдуньи не хотят связываться с миром мертвых. Полагая, что и так проведут там целую вечность после смерти, они предпочитают тратить свое время на мир живых.

София сказала, что понимает, почему люди так думают, но верит в важность своего занятия и не хочет, чтобы сохранившиеся с древности умения исчезали. Конечно, я понимала важность того, чем она занималась. По сути, тогда это казалось мне единственным по-настоящему важным делом.

Но хотя мне очень хотелось получить ее помощь, признаюсь, меня отталкивала мысль о том, чтобы самой взяться за это. София напомнила, как сильно я нуждаюсь в помощи говорящей с духами, и сказала, что появятся другие, кому тоже это понадобится. София заявила, что, если новое поколение, такие как я, откажутся осваивать старинные традиции, те исчезнут навеки, а с ними и возможность получить помощь.

Она сказала, что это, возможно, мой шанс сделать что-то стоящее ради будущего всех живых. Я ответила, что подумаю.

Потом до нас дошла весть, что все воины, которые были со мной в Гранденгарте и потом отправились на юг по следам армии генерала Куно, зверски убиты.

От удивления Магда разинула рот.

– Убиты? Все до одного?

Исидора кивнула.

– Оказалось, что это была ловушка. София предположила, что увезенные врагами тела стали приманкой. Двоим воинам удалось убежать и рассказать об увиденном.

– Куно, скорее всего, позволил им убежать, чтобы посеять страх.

– Возможно, вы правы. По словам уцелевших воинов, отряд мчался на юг и уже полагал, что догоняет врага, но угодил в засаду. Всех воинов, кроме тех двоих, кому удалось спастись, убили или тяжело ранили.

После сражения воины Куно связали всех наших павших за запястья, человек по десять, и привязали их к повозкам с погибшими в Гранденгарте. Один из тех двоих сказал, что это напомнило ему связки дохлой рыбы. Всех погибших и умирающих воинов армия Куно уволокла с собой, некоторые из них еще жили и кричали от боли или стонали в смертной муке.

Магда недоверчиво сказала:

– Мне никогда не доводилось слышать, чтобы армия забирала с собой убитых вражеских воинов.

– Они собирали мертвых, – подтвердила Исидора. – После я слышала, что они поступали так и в других местах. Тогда я считала, что это, наверное, приманка, чтобы заставить других воинов преследовать их. Отчасти я была права.

Узнав, что они забирают погибших, я поняла: нужно убедить Софию помочь мне. Творилось нечто такое, чего никто не понимал, но всеми нами владел страх. Я считала, что говорящая с духами поможет раскрыть истину.

Тогда София сказала: если я возьмусь изучать ее ремесло, то на собственном опыте смогу понять больше, чем из ее рассказа о том, что она увидит. Она сказала, что, возможно, я сама смогу увидеть ту истину, которую хочу узнать, причем может статься, что только мне она откроется, только я смогу понять ее.

Хотя эта мысль пугала меня, я не могла дольше откладывать то, что надлежало сделать, и потому согласилась.

Тогда София сказала, что духи направили меня к ней определенно неспроста, что в этом есть какая-то цель, что у меня есть какое-то предназначение.

В тот же вечер она начала меня обучать.

– Долго длилась ваша учеба? – поинтересовалась Магда.

– Меньше, чем я ожидала. Дочь колдуньи и волшебника, я обладала хорошими исходными умениями. Ведь мой отец всю жизнь посвятил преисподней. Он многое узнал из своего «приключения», как он называл путешествие туда, где все мы, по его словам, в конце концов закончим свой путь.

Мать говорила, что «приключение» – просто другое название беды. Некоторые шептались, мол, отец стремился к смерти. Я знала, что это неправда, и меня пленяло то, как бесстрашно он бросал вызов смерти. Но в то же время я разделяла тревогу матери.