— Широкая Шляпа, зачем ты позвал меня из моего путешествия? Обратно ведет долгая дорога, через пустыни и сквозь Кинжальный ветер, а у меня нет собаки, чтобы перевести меня через реку. — Голос Люпиты звучал тихо, печально, в тоске по месту, из которого ее вырвали. Ее тень наполнила чашу, переливаясь через край подобно дыму.

— Люпита, почему Ометеотль следит за мной? Канинмачикуальтлан нитлапачоа?

— У богов свои планы, у людей — свои. — Тень негромко захихикала. — Он следит за тобой, потому что ему так хочется. Бесплотные сплетничают.

— Чакмооль сбежал от меня. Под пристальным взглядом Древнего бога я даже не осмеливаюсь искать чакмооля, чтобы его не уничтожили.

— Отима тойани, Широкая Шляпа. Ты бросился в воду и только теперь заметил, что не достаешь до дна.

— Притчами теперь не поможешь. Лучше научи меня плавать.

— Вот как. — Тень сгустилась у основания подставки, пытаясь принять какую-то форму. Люпита заговорила вновь: — Бесплотные смеются над тобой, Широкая Шляпа, и потрясают своими костями, потому что ты не умеешь думать. Однако ты еще можешь избежать ярости Древнего бога. Ин тлаулли микспа никмана — внемли свету, который я зажгу перед тобой.

— Я слушаю.

— Все зиждется на отце Нанауацина. От него зависит, куда повернет твоя жизнь и твои планы.

— Прескотт? — Стин покачал головой. — Да он же умер. Его кости гниют в пивоварне.

— Ицтлактли. Ты лжешь, хотя и сам об этом не знаешь; в пивоварне гниют твои планы. Прескотт жив, и если ты сам хочешь выжить, то не пытайся его найти.

Стин задумался над этим странным предупреждением, заставив себя не злиться на напортачившего Ройса. С наказаниями успеется. У него ведь в ту ночь было предчувствие, что Прескотт каким-то образом спутает его планы. Невозможно себе представить, чтобы отец Нанауацина случайно набрел на сцену в музее.

Однако в таком случае, логически рассуждая, Прескотта следует уничтожить, чтобы избежать помех в дальнейшем. Люпита чего-то недоговаривает.

Стин с усилием придал голосу смирение.

— Я не понимаю.

Она снова хихикнула.

— Слушай, что говорят Бесплотные: Прескотт отмечен печатью Древнего бога и Того, кто заставляет все расти. Боги следят за ним, сберегают для отведенной ему роли в их планах. Кому из них он послужит, будет зависеть от твоей выдержки, Широкая Шляпа. Ты должен выжидать нужный момент, а потом действовать без колебаний.

Птица пролетела перед солнцем, и по поверхности Зеркала прошла волна ряби.

— Чакмооль ушел в землю, — продолжала Люпита, — но скоро он тронется в путь обратно в Чикомосток — с Нанауацином или без него. Если Пятое солнце умрет без жертвоприношения, то чакмооль снова уснет и проснется, когда время придет. Но Прескотт отмечен печатью Тлалока и нетерпелив. Он вспомнил, что хочет жить, и будет искать чакмооля, чтобы избавиться от этой печати. Нанауацин последует за Прескоттом, связанная с отцом, как река связана с морем. Если хочешь воплотить свой план, — Люпита презрительно выплюнула последнее слово, — то не вмешивайся, пока они не тронутся в путь. Даже если ты позабудешь все остальное, помни эти слова. Только так ты оградишь себя от гнева Древнего бога.

Тени стали подниматься по подставке, втягиваясь в глубину ртути.

— Я сказала тебе все это лишь потому, что ты приказал, — прошипела Люпита затихающим голосом. — Я вовсе не забыла то, что между нами произошло.

Тень исчезла. Один за другим три муравья всплыли на поверхность и уползли через край Дымящегося зеркала. Стин наблюдал, как они спустились на покрытый ковром пол и затерялись в толстых волокнах. И как это он не сообразил? Ну конечно же. Глупо было самому не догадаться. Конечно же, девчонка последует за Прескоттом, когда тот бросится на поиски чакмооля. По той же причине, по которой можно было предсказать, что она вернется в Нью-Йорк после побега в Ричмонде.

Все получится как нельзя лучше. В людских действиях всегда наступает момент, когда препятствия начинают рушиться, когда вес сложившейся истории собрался в единую массу и катится подобно лавине, преодолевая любое сопротивление. Те, кто вынашивает лишь мелкие замыслы, кто возится с незначительными начинаниями, никогда не испытывают подобного ощущения и в своей невежественной зависти называют эту силу удачей. Однако удача здесь ни при чем — Стин знал это с такой же уверенностью, с какой понимал свое предназначение. То, что неудачники называют удачей, на самом деле является вознаграждением истории за хорошо продуманный риск и масштабность замыслов.

И вознаграждение уже начало накапливаться. Однако хватит гладить себя по головке: Зеркало должно быть закрыто до истечения часа, пока Глаз Ометеотля не открылся снова. Стин поднял обсидиановую крышку и стряхнул растерянных муравьев, роившихся в узоре, вырезанном в стекловидном камне. Закрыв зеркало, выглянул из окна, чтобы посмотреть на знаки на солнце, — и тут увидел, что Майк Данн стоит на противоположной стороне улицы и не сводите него глаз.

Тоцоцтонтли, 8-Олень — 16 февраля 1843 г.

Последнюю неделю тонкая корочка льда покрывала берега Грин-ривер, отступая в солнечные дни и вновь появляясь по утрам. Изменения уровня воды в реке оставили слои льда, похожие на наросты древесных грибов на коре. Сегодня немного потеплело, однако Стивен все равно был рад, что проведет день в пещере, вдали от промозглых ветров. Когда на улице слишком жарко или слишком холодно, то хорошо спуститься в пещеры, где царит постоянная температура в пятьдесят четыре градуса[9] — и зимой, и летом, — но зимой там Стивену нравилось больше, потому что приходило меньше посетителей и они не так сильно нарушали покой пещеры.

А вот без самой зимы можно было бы и обойтись. С тех пор как он начал думать о Монровии, мысли о теплых странах не выходили у Стивена из головы: густые влажные джунгли; дождь, теплый, как вода в ванне; солнце, которое поджарит его светлую кожу мулата до настоящей африканской черноты. Эти мысли придавали ему сил — и вызывали злость. Стивен все еще плохо спал по ночам, хотя сны о мумии приходили к нему только раз в три недели или около того. Он все время видел во сне огромный город, расположенный у большого мелкого озера среди покрытых джунглями гор. В этом городе Стивен владел недвижимостью; к нему приходили уладить споры и посоветоваться в тени огромной горы на востоке.