Бабушка Рут согласно кивнула:

– У тебя просто доброе сердце, мой дорогой!

В кабинете повисла тишина. Все хотели узнать, что произошло дальше, даже Хьюго, Мариса и Нинетт, хотя они-то уж должны были знать эту историю.

– Ты разбираешься в родственных связях, – прошептала Винни на ухо Сесилии. – Правильно я понимаю, что отец Альберта Джордж – двоюродный брат нашей мамы?

– Точно, – кивнула Сесилия. – И значит, Альберт – наш троюродный брат.

– Какой кошмар!

– Когда Альберту исполнилось семь лет, – продолжил дедушка, – я из сострадания пригласил его погостить к нам с Рути на несколько дней в Лондон, где мы жили много лет и начали своё производство лакричных леденцов от кашля. Нам тогда присвоили титул «Королевский поставщик»!

– А мы к тому времени уже родились? – спросила Сесилия.

– Нет, вас ещё не было на свете. Кристи исполнилось двадцать шесть, но она слишком много времени уделяла науке и исследованиям. Мы и не надеялись когда-нибудь увидеть внуков, – ответила бабушка, качая головой.

– Позже ваша мама жалела, что со всеми переездами нам удаётся так мало времени проводить с внуками, – вздохнул дедушка.

– Швейцария, США, Норвегия, – задумчиво перечислила бабушка. – Для нашей дочери наука всегда была на первом месте!

– Возможно, Альберт действительно заменил нам внуков, – признал дедушка. – В конце концов, он приходится мне внучатым племянником. Во всяком случае, он был очарован Лондоном и умолял отвезти его в Букингемский дворец, когда я доставлял туда наши леденцы «Лакричные мишки». Мальчик был буквально одержим мыслями о королевской семье.

– Альберт даже просил нас с Гербертом усыновить его, лишь бы остаться в Лондоне! – Бабушка так решительно тряхнула головой, что золотистый пучок на затылке дрогнул.

– Почему же вы этого не сделали, если его собственным родителям он был безразличен? – спросила Винни, и все с изумлением повернулись к ней. – Нет, я понимаю, что сейчас Альберт ведёт себя ужасно – но тогда он, наверное, просто хотел, чтобы его любили? Искал доброты, которой был лишён в своей семье, верно?

– С точки зрения психологии это, видимо, верное объяснение его мотивов, – сказал Хьюго.

– Может быть, – хмыкнула бабушка. – Мы старались, однако если этот ребёнок и пытался нас очаровать, то безуспешно. Он смеялся над тем, как я готовлю, не знал, чем себя занять, устраивал беспорядок в нашем лондонском магазинчике, пугал Макбета, нашего старого добродушного пса. Должна признаться, мы обрадовались, когда он уехал, и решили его больше пока не приглашать, – сказала бабушка, словно извиняясь.

– Но потом отговорки у нас закончились, – продолжил дедушка. – Альберту исполнилось двенадцать, и он каждое лето донимал нас просьбами провести у нас каникулы.

– Его родители были рады разрешить сыну провести время в Лондоне с двоюродными дедушкой и бабушкой – лишь бы от него избавиться! – сказала бабушка.

– Но к тому времени мы уже переехали в Уэльс и жили не в большом городе, а у моря, где построили потайную лакричную фабрику. – Дедушка с сожалением пожал плечами.

– Альберт был очень разочарован, – дополнила его воспоминания бабушка. – Особенно ему не нравилось, что он больше не попадёт в Букингемский дворец, даже через ворота для поставщиков. Уже в семь лет он выбирал, на какой из принцесс женится…

– Хотя принцессы уже тогда были гораздо старше Альберта! – воскликнул Хьюго. – Когда ему было семь лет, принцессе Беатрис Йоркской исполнилось тринадцать, а её сестре принцессе Евгении – одиннадцать!

– Мальчик даже рассчитал очередь наследования престола в случае брака с каждой из принцесс, – сообщила бабушка.

– Но это невозможно! – Хьюго даже спрыгнул со стола, на котором удобно устроился, и стал расхаживать взад-вперёд. – Королева должна была бы усыновить его – иначе никак! Да-да! Ребёнок был одержим мечтами о титулах и власти!

– Так вот почему водительское сиденье в его машине украшено, как королевский трон, – прошептала Сесилия.

– Хьюго, por favor, пожалуйста, можем ли мы дослушать рассказ мистера Уоллес-Уокера? – произнесла Мариса совершенно бесстрастно.

– Да, конечно. Простите: когда дело касается королевской семьи, я не в силах отнестись ко всему без должной серьёзности.

– Тем не менее Альберт старался проводить с нами как можно больше времени, – сказала бабушка. – Кто знает, какие у него были на то причины.

– Возможно, он видел в вас родителей? – предположила Сесилия.

– Сначала я надеялся, что внучатый племянник унаследует ДАР, как мы с его дедушкой Конрадом, – продолжил дедушка. – Этот ДАР передаётся в нашей семье по мужской линии. Так я считал, ведь моя дочь Кристи ничего не унаследовала. – Дедушка вздохнул. – К сожалению, я ошибся. Альберт, хоть к нему и относились в высшей степени внимательно и терпеливо, оказался совершенно никчёмным.

– Dios mio! Боже мой! Он вёл себя просто ужасно! – вмешалась в рассказ Мариса. – Писать и читать как следует не умел – ладно, но он не мог и не хотел сосредоточиться даже на правильном поведении.

– Стоило отвернуться, как он сразу начинал кашлять, чихать и чесаться – и, конечно же, всегда рядом с котлами с лакрицей! – Хьюго едва сдержался, чтобы снова не спрыгнуть со стола. – Он заражал лакричную массу своими микробами!

Винни и Сесилия, морщась от отвращения, захихикали – уж очень смешно было представить Альберта, который одновременно кашляет, чихает и почёсывается! Фу!

– Мой дорогой Герберт старался терпеливо относиться к мальчику, но всё напрасно, – сказала бабушка Рут. – Альберт, конечно, понимал, что многого просто не в силах сделать, и мы были вынуждены многое ему запрещать… В отместку он неправильно смешивал ингредиенты и намеренно испортил сверхточные весы.

– А ещё он обожал сладкое и постоянно тайком подсыпал в лакричную массу побольше сахара, – добавила Мариса.

Винни удивлённо вскинула брови. Так вот почему так много лакричных леденцов получались неправильными!

Нинетт бросила на стол исписанный лист бумаги, и Хьюго прочёл: «Он мучил голубей, и они едва могли летать, чтобы носить лакричные конфеты больным детям!»

– Это правда о голубях, я и забыл, – подтвердил Хьюго, опуская записку Нинетт.

– Постоянно требовал, чтобы я раскрыл ему семейные рецепты, – добавил дедушка. – Я, конечно, отказался и не сказал ему, что без ДАРА никакая магия невозможна. Мы с нетерпением ждали, когда же закончатся летние каникулы и мы снова вздохнём свободно!

На минуту в кабинете воцарилась тишина, и все едва слышно вздохнули.

– Однако следующим летом он вернулся! – воскликнул дедушка, отчего некоторые даже вздрогнули. – Родители Альберта уверяли, что не знают, куда его деть. И так продолжалось три года.

– Мы не находили в себе сил ему отказать, – вздохнула бабушка. – Сердце не камень!