– Ты ведь Эмме брат, ты с ней поговори. У нас творится такое безобразие… У Эммы есть один человек… он совершенно ей не подходит! Я даже не разрешаю ей приводить его домой. Хуже него нет человека. Если бы бедный Глеб знал, с кем она повелась, если бы мой бедный муж знал… Он страшный человек!

Как неловко. Я прикидывал, как вежливо прервать разговор об Эмме, но оказалось, что Алена Сергеевна больше хотела поговорить о себе.

– Она думает, что я предала ее отца. Бросила больного. Ты тоже так думаешь? Но что вы оба знаете о своем отце? Он мне все время давал понять, что я, по сравнению с твоей матерью, никто, из простонародья… Потом – раз, и инсульт, и все, рядом со мной инвалид. Я ведь ушла к любимому в нищету. Ну, не совсем в нищету, мой муж вполне успешный психолог. Я его полюбила, это была любовь, честное слово, не климакс. Климактерички бывших одноклассников вытаскивают на свет, им кажется, что им опять пятнадцать. Бывший одноклассник – это уже последнее прибежище климакса. А я просто встретила нормального человека, он меня полюбил, а я его. У нас все было романтично, он стихи мне читал, мы по Летнему саду гуляли, за руки держались. Умом понимала, что не по возрасту вся эта школьная романтика, а другим местом… Нет, не тем, про которое ты подумал, а душой… душой понимала – вот она, любовь. Ты на меня не сердись. Давай помиримся, а? Мы ведь с тобой родственники, я тебе почти как мачеха.

Что можно было ответить, – не сержусь? Но кто я такой, чтобы сердиться? Я попрощался и уехал в аэропорт. Мы расцеловались как родственники. Кто мог ожидать, что «эта женщина мне никто» (с каким живым чувством Нино бэбо говорила: «эта женщина тебе никто») захочет со мной помириться? Кто мог ожидать, что она… достаточно милая? Кто мог ожидать, что в результате этого визита станет ясно, что у меня никогда не будет сестры, но появится «почти как мачеха».

На прощанье моя «почти как мачеха» сказала чрезвычайно странную фразу: «Ну что, старая любовь не ржавеет?» Какая старая любовь, к Беате?.. Да, Ленинград (пусть Петербург, не важно) связан для меня с увлечением Беатой. Но разве это означает, что как только попадаешь в эти туманы и дожди, опять влюбляешься? Не факт.

А вот дождь и туман – это факт, сейчас, в апреле, именно что дождь и туман.

Я приехал в аэропорт, позвонил Беате и улетел в Москву.

«Это провал», – подумал Штирлиц. У меня полный провал. Я от него ушла. Пошла ва-банк и, похоже, проиграла.

Ты вот думаешь, что я плохая мать… то есть я, конечно, никакая мать, но ты не понимаешь, у меня все очень плохо. Я от него ушла. Я с тобой поговорю, потому что ты еще маленький и не будешь меня осуждать так, как взрослые. Понимаешь, пять лет – это большой срок. Это такой срок, что, если он сейчас не женится, то уже не женится никогда. К тому же время идет, он стареет, с ним в любой момент может случиться все что угодно, и тогда что? Что будет со мной?!

Я уверена, что, если захочу вернуться, он меня примет. Но если вернусь, то это уже будет все, конец, – он уже никогда не женится, ведь я вроде как все приняла и со всем согласна.

Ты, может быть, думаешь, он тупой миллионер – бывший партийный босс с Рублевки? Нет! Он был художник, ювелир.

У него интересная судьба, он – личность. Сильный, изворотливый, обаятельный, у него, как у мафиози, все выстроилось на дружбе, на отношениях. У вас в Петербурге есть завод «Русские самоцветы», знаешь? Захар мне столько раз рассказывал, что я наизусть выучила: он с друзьями создал фирмочку при заводе по продаже ювелирки и – никому не приходило в голову, а ему пришло – под именем завода стал поставщиком ювелирных изделий по всему бывшему Союзу. Знаешь, как советские люди любили ювелирку – цепочки, кольца с красными камнями? Идиоты, голодные за золотом в очереди стояли… Захар работал с Главювелирторгом, перебрался в Москву поближе к партнерам, началась приватизация: они приватизировали центральную оптовую базу, потом… потом суп с котом. Сейчас у него с партнерами чего только нет. Ха!.. У него нет банка, а все остальное есть.

Мы с ним на какой-то модной тусовке встретились: я была не одна, и он не один – а ушли мы вместе. Ты думаешь, я ушла с ним только из-за его миллионов? Не-ет! Меня в нем привлекло не то, что он миллионер, владелец заводов-газет-пароходов… хотя это, конечно, главное. Но не единственное.

Он меня не узнал. Это классика: гусар испортил девице жизнь, а через много лет ее даже не узнал.

Нет, мне невозможно испортить жизнь, я сама себе живу! Просто он когда-то дал мне хорошего пинка. Это был такой волшебный пендель, такой хороший урок, что я его помнила всю жизнь. …Я всю жизнь помню, а он меня не узнал! Я напомнила, как он лишил девственности провинциальную девочку, но он и тогда не вспомнил. …Ой, прости, что я упомянула девственность, – забыла, что я с тобой разговариваю. Но здесь дело не в девственности, а в том, что это тоже хороший урок: что волку до зайца дела нет. Сожрал и забыл.

Сейчас модно говорить «из-за этой встречи я стал таким-сяким» или «мама меня не любила, из-за этого я такой-сякой». Ты не верь, это неправда. Мы уже такие, какие есть, любая встреча нас только подталкивает, как камень с горы, – не одна подтолкнет, так другая.

Мне так легко удалось его заполучить, что я подумала: ага, сейчас мой верх, теперь я главная! Когда-то давно я была глупая девочка, а он взрослый, теперь я умная и взрослая, а он старый. Тогда я была недостаточно хороша для него, для того, чтобы в меня влюбиться, а вот теперь – влюбится как миленький и будет зависеть от меня! Это называется компенсация… ты знаешь такое слово? Компенсация – это око за око, зуб за зуб.

Не думай, что я хотела ему отомстить. Да и как бы я могла: кто он, а кто я?! Я просто подумала: вот я, мне сорок, и что у меня есть? Возможность ходить на тусовки? Квартира на Чистых? Квартира большая, но я же не буду пускать квартирантов, как твой отец, ха-ха. Шучу, лучше застрелиться, чем жить бедной.

Так вот, я думаю – вот я, у меня ничего нет. А вот он – супербогатый, и мне с ним в принципе нормально, даже вполне уютно, мы много смеемся, – это я его смешу, не он меня. Ну, конечно, секс с ним – это не то чтобы вау. …Ой, прости, я опять забыла, что я с тобой разговариваю. …О чем ты спрашиваешь? Ты спрашиваешь, как же я живу без любви? Может быть, я моральный уродец? Неужели мне совсем не нужна любовь? Нет. Про любовь – это не ко мне.

Ты спрашиваешь, почему мне не нужна любовь? Ну почему-почему? Я не девочка. В моем возрасте стыдно говорить про любовь. В этом возрасте надо понимать, что тебе подходит. Не кто тебе подходит, а что. Мне подходит быть богатой.

…Ну да, ну да, ты скажешь, не надо было мне так рисковать. А что, надо было продолжать унижаться, как провинциальной девчонке, чтобы на ней женились?! Уйти от него было рискованно, но кто не рискует, тот не выигрывает!

За пять лет, что мы вместе, я уже все перепробовала. Первый год, когда мы только начали вместе жить, я молчала напоказ. Ну, знаешь, что я как бы гордая и не хочу замуж, что я вообще выше всяких мелочных расчетов. Как будто он не видел меня насквозь! Вообще-то это самый лучший способ – не показывать, что тебе что-то очень надо, сами придут и сами все предложат. Но не работает, если тебя видят насквозь.