вроде бы скромнее: в Совете укрепленного района — глава комиссии по учету и распределению автомобилей. Но этих людей, «чернорабочих революции», как однажды сказал о них Мартин Лацис, мало заботили посты и портфели. Революция — не место столоначальнического пира, где раздают звания и регалии. Летом Петерс на свой риск и страх думал о работе по эвакуации Питера, теперь же обязан был это выполнить. Ленин потребовал от Совета укрепленного района, и прежде всего от Петерса, «вывозить из Петроградского района в сутки сто вагонов ценных грузов» (телеграмма от 28 октября). Тогда Петерс рисковал, теперь стало ясно: рисковал не напрасно, с умом. Всякий риск — история с загадочным лицом: то ли улыбнется оно, то ли сделает гневную гримасу, это покажет время.

Октябрь и начало ноября сложились для Петрограда тяжело. Были дни, воодушевлявшие Юденича, Родзянко и командование английских интервенционистских кораблей. Но стойкими были бесстрашные красноармейцы Петрограда, балтийские моряки, рабочие.

В Москву Екаб приехал 17 ноября. Заехал в редакцию «Известий ВЦИК», где его всегда хорошо встречали, знали, что он привезет самые последние данные. Так было и в этот раз. Петерс сообщил: «Пока еще рано говорить о полном разгроме Юденича, но несомненно, что он понес сильнейшие поражения, которые навсегда отобьют у него охоту покушаться на красный город мировой революции. Наиболее чувствительные удары по армии Юденича были нанесены у Красного Села, Ижоры и под Лугой… Бои в этих пунктах показали Юденичу, что его песенка спета…»

Наступление Юденича захлебнулось, белый генерал был разбит и отступил.

В ноябре 1919 года в Москву съезжались делегаты VII Всероссийского съезда Советов. Петерс вышел на Лубянку, повернулся к площади, ускорил шаг, чтобы не опоздать на заседание, и вдруг увидел Оксану. И совсем невпопад стал расспрашивать об Антонине.

— Яков Христофорович, спросили бы лучше, как я живу, а живу я ох как плохо…

Петерс понял свою промашку (встретил одну, стал расспрашивать о другой), но перед юными созданиями он как-то терялся, чувствовал себя стариком, хотя было ему тогда неполных тридцать три. Поправился, спросил участливо: почему же дела Оксаны плохи? Та ответила, что виноват сам Яков Христофорович, обещал вернуть ей родной Киев, даже написал в газете об этом, а слово-то и не сдержал.

— Вернем, во что бы то ни стало! — зло произнес Петерс. Только странно: суровая складка меж бровей у него сейчас не проявилась.

— Какие девушки в России! — думал потом Петерс. — Правда, война не для девичьих плеч. Да и сколько пропадает мужской нерастраченной нежности — виновата все та же война… Окруженные бедствиями войны, часто среди страданий и болезней встречались молодые люди. Случалось, лишь на миг, однажды, мимолетно…

На съезде Советов Петерса избрали кандидатом в члены ВЦИК. А юг России пылал в огне, шли изматывающие бои с деникинскими армиями. Но 16 декабря 1919 года части Красной Армии освободили Киев.

ПЕТЕРС УМИРАЛ ОТ ТИФА…

Бахвальство Деникина «разделаться с большевиками», хвастовство генерала Мамонтова, обещавшего, как он написал в своей телеграмме со станции Грязи, «вихрем влететь в Москву и выгнать оттуда врагов русского народа», даже подкрепленные солидным военным напором, лавров белым не принесли, как и помощь интервентов. Упорство, воля к жизни в, казалось бы, отчаянном порой положении дали большевикам силы переломить ход сражений. Белые генералы и их армии откатывались на юг. Отступающий Деникин и бегущие Мамонтовские казаки в отместку старались смести на своем пути все — деревни, хутора, одинокие хаты. Горели города.

Где-то в «красном вале» двигался и Петерс — полномочный представитель ВЧК, комиссар Северо-Кавказской железной дороги и председатель Ростовского ревкома.

Из Ростова долетел до Москвы слух об убийстве Петерса деникинцами. Ленину не хочется в это верить: он пережил много потерь в среде своих соратников, товарищей, так им ценимых работников. Он никогда не мог смириться с такими тяжкими известиями. Ленин шлет шифровку в Реввоенсовет Кавказского фронта, просит выяснить истину: что же произошло с Петерсом? Ведь он хорошо узнал Екаба еще со времени Петроградского военно-революционного комитета. Потом была организация ВЧК, ликвидация малых и больших заговоров, чудовищный заговор Локкарта, борьба с бандитизмом в Москве, оборона Питера и Тулы. И всюду партии был необходим Петерс. Были, правда, и поражение под Киевом, и не совсем удачный опыт с Оскомом[38], но на таких осечках учились многие в партии, не только Петерс.

Петерс, однако, не был убит деникинцами. 9 апреля 1920 года Ленин прочитал поступившую по прямому проводу с юга записку с сообщением о серьезном заболевании чекиста. Жив! Ленин написал на записке: «Дзержинскому».

И снова поползли по Москве слухи: Петерс умирает от тифа, болезни, которая косила тысячи и десятки тысяч…

Партии, ВЧК потерять такого революционера было бы непоправимой утратой! Если вокруг имен людей ВЧК уже тогда складывались легенды, то одной из самых легендарных личностей, несомненно, становился Екаб Петерс. Ленин восхищался тонко проведенной операцией по поимке Локкарта, когда смелые и расчетливые действия чекистов позволили обмануть хитрого и опасного противника, заставить его действовать так, как это было выгодно ВЧК. «Мы сладили с ним тогда, когда ЧК была учреждением возникающим, не имеющим солидности…» Ленин между прочим добавлял, что, если «мы не сумеем поймать шпиков, тогда надо сказать, что таким людям нечего браться управлять государством».

Народный комиссар по иностранным делам Чичерин, отчитываясь перед VI съездом Советов о деятельности наркомата, в октябре 1918 года говорил: «Разоблачение деятельности господ Локкарта, Гренара, Лаверна, Пуля и других официальных представителей держав Согласия произвели повсеместно громадное впечатление и дали народным массам всех стран поразительную яркую картину тех преступлений и темных махинаций, к которым прибегают агенты империализма, пытаясь нанести удар своему революционному врагу».

И именно Петерс получил имя «разоблачитель Локкарта» («Известия» от 22 сентября 1918 года).

«За ординарной внешностью Петерса скрывались огромные способности, яркое воображение, сила воли, непреклонность и изобретательность. В жесткой схватке с тайными силами контрреволюции он одолел самых опытных…» — свидетельствовал Альберт Рис Вильямс.

Петерс овладевал новым, непостижимым искусством власти рабочего класса по самозащите, где главное — не чиновничий аппарат, не старание агентов-профессионалов, а глубокое понимание того, что достичь необходимого можно только с помощью рабочих, опираясь на их находчивость, творчество и преданность революции.

Петерс, казалось, удивительно легко мог находить нужных ему людей, способных творить чудо. Когда «разоблачителю Локкарта» понадобился верный, с особыми качествами помощник, он нашел «неподкупного солдата революции, благодаря способностям и высокому сознанию которого был раскрыт гнусный заговор империалистов. Имя командира — тов. Берзинь» — так писали «Известия».