Отец Вадика был мужчиной твердым, но не агрессивным. Такой же была и мать Вадика, Ольга Тихоновна, работавшая секретарем на том же заводе, что и отец. Родители Вадика никогда не ссорились, жили мирно и тихо и бунтарство сына поначалу воспринимали как обычную детскую блажь.

Когда спустя пару месяцев Вадик, ничего не сказав родителям, уехал в Москву, успешно сдал экзамены и поступил в Московское военно-инженерное училище, отец и мать не находили себе места. Однако на фронт Вадик так и не попал. Закончив в сорок третьем учебу, он остался служить комсоргом батальона курсантов в своем же училище, а спустя год был направлен на учебу в Военно-юридическую академию, которую окончил с золотой медалью и по распределению приехал в город Псков.

Спустя полгода, проработав следователем в областной прокуратуре, Вадим Петрович Богданов узнал шокирующую новость. Оказывается, его отец добился перевода из Казани в Псков и занял должность заведующего производством на местном, вновь созданном заводе радиодеталей. Петру Никодимовичу, как вновь прибывшему специалисту, тут же была выделена отдельная служебная трехкомнатная квартира.

Родители наспех переехали и, разыскав блудного сына, с которым все это время они вели активную переписку, потребовали, чтобы их мальчик немедленно переехал жить к ним. Вадик, который последние три года жил в старом здании общежития Главного управления МВД города Пскова, и не подумал возвращаться к родному очагу. Снова жить с родителями? Снова стать «маменькиным сынком»? Ну уж дудки! Не бывать этому!

Предложение о переезде было решительно отвергнуто, Вадик сумел сохранить относительную свободу и избавить себя от изнурительной родительской опеки.

* * *

Даже сегодня, после случившегося в его комнате потопа, Вадим нисколько не жалел о том, что остался в своей родной общаге. Он больше не слюнтяй и не «маменькин сынок», он окончил военное училище и академию. Он всем докажет, что тоже способен на большие дела.

Вадик спокойно сел в автобус и доехал до улицы Лесной. Тогда, на складах, после того как целая следственная группа и, в частности, сам Вадик осматривали место преступления, Зверев сумел найти целую кучу улик. Вот и Вадик сейчас непременно тоже что-нибудь найдет или узнает. Тогда Зверев не взял его с собой. Значит, он должен посмотреть на все свежим взглядом и выявить новые детали.

Вадик осмотрел дом, добрался при помощи досок до крапивинской квартиры (со слов Зверева он уже знал, как местные мальчишки это делают), осмотрел разрушенный тайник, но так и не нашел ничего нового. Он прошелся по соседям, которые смотрели на него немного странно, но так ничего нового и не выяснил.

Когда он уже совсем было отчаялся, он встретил во дворе женщину, снимавшую развешанное на веревках белье. Вадик тут же вспомнил про случившийся в его доме потоп. Он рассказал женщине о своей беде, они разговорились. Его случайной собеседницей оказалась толстая тетка с тонкими губами и похожими на сосиски пальцами, которая представилась тетей Галей.

Когда Вадим сказал, где работает, женщина поначалу насторожилась, но потом выдала много всего и обо всех сразу. Она жаловалась на соседа-пьяницу, который постоянно мочится под окном, если жена не пускает его домой; рассказала про детишек, которые мучают кошек и бьют из рогаток окна; пожаловалась и на самих кошек, которые по ночам орут как угорелые. В самом конце разговора, когда Вадик уже собирался уходить, тетя Галя вдруг спросила:

– А ты кого, говоришь, искал-то?

– Здесь у вас старик один жил, Крапивин его фамилия. Вон там, в разрушенном здании, – выпалил Вадик.

– Крапивина твоего я знать не знаю, но знаю старуху одну из того дома. Такая мерзкая старушонка. Вот ее я хорошо помню, – женщина пригнулась и заговорила тише: – Она ведь из этих… ну, из бывших.

– Из каких это бывших?

– Из буржуев. Сама тощая как сучок, а гонору, гонору! Мимо пройдет, на нас даже не посмотрит, словно мы нелюди какие. Такая фифа! Она как раз в седьмом доме и жила, квартира, кажется, восьмая или седьмая. Только съехала она отсюда, как раз после той самой бомбежки и съехала.

– Восьмая, говорите? – Вадик немного оживился. – Это ведь как раз под квартирой, где жил наш Крапивин! А зовут эту старушку как? Где мне ее теперь искать?

– Имя у нее чудное – Таисия, а фамилия Горская. Точно – Таисия Горская!

– Ну а живет она где?

– А тут неподалеку. Адрес точно не скажу, но объяснить могу. Пойдешь по Луговой, свернешь перед булочной, дойдешь до сквера. Потом пять остановок на трамвае до парка. Трамвай «восьмерка», он там один ходит, не ошибешься. Там три старых дома у ворот в парк стоят. Один из них красный. Вот там эта Горская и обитает. У нее первый подъезд, первый этаж. Окна как раз на сквер выходят. Второе окно от подъезда справа. Я ее там несколько раз видела. Она к нам сюда в булочную ходит, видимо, по привычке. Можно подумать, у них там булочной своей нет!

Вадик посмотрел на часы. На работу он уже опоздал, Зверев его теперь наверняка ищет. Или нет? А к старушке надо бы наведаться…

Тетя Галя продолжала еще что-то говорить, но Вадик ее перебил:

– А откуда у вас здесь позвонить можно?

– За углом телефонная будка имеется. Так вот что я тебе скажу: встречаю я эту Горскую как-то у булочной, эту, стало быть, морду буржуйскую, и как обычно ни те «здрасте», ни мне «до свиданья»…

– Простите, мне срочно нужно позвонить! – перебил ее Вадик и, прижав к груди портфель с документами, бросился искать телефонную будку.

В будке стояла особа лет тридцати пяти, облаченная в голубой приталенный жакет и длинную клетчатую юбку. На голове у дамочки красовалась элегантная шляпка-таблетка в стиле Pillbox hat, в руках она держала маленькую черную сумочку с золотой пряжкой. Вадик встал рядом и стал ждать, когда телефон освободится.

Одно из стекол будки было расколото, и Вадик отчетливо слышал все, о чем говорила женщина. Она сначала энергично обсуждала с подругой покупку двух пар нейлоновых чулок, возмущалась их дороговизной, потом принялась рассказывать, как они с каким-то Севой ездили в Гагры. Она совсем не спешила освобождать телефон, и Вадик начал злиться.

Постояв не менее десяти минут, он деликатно покашлял, но дама даже не посмотрела в его сторону. Тогда Вадик легонько постучал пальцем в стеклянную дверь. Женщина вскинул брови, сжала губы, посмотрела на Вадика как солдат на вошь и, манерно отвернувшись, продолжила рассказ о Гаграх. Тут уже Вадик не выдержал. Он с силой распахнул дверь и рявкнул осипшим голоском:

– Гражданочка, немедленно освободите телефон! Мне срочно нужно сделать важный звонок…

– Вот еще! – фыркнула особа и попыталась закрыть дверь, но Вадик сунул ей в лицо служебное удостоверение:

– Богданов… Областная прокуратура. Сейчас же освободите будку, мне срочно нужен этот аппарат! Служебная необходимость!

– И не подумаю! Не таких видали!