– Сойдет, – усмехнулся Ярослав, в свою очередь делая добрыйглоток из фляжки.

– Вы что?! – ахнула Лида. – Вы же за рулем!

– Ну, мне ведь придется вызывать огонь на себя, я тожедолжен соответствовать вашему образу. Мы как бы муж и жена, а они – одна сатана,– пояснил Ярослав, понимая, что эта целеустремленная леди Макбет, конечно, дажене заметила, что он не обтер горлышко фляги, а припал губами именно к томуместу, которого касались ее губы. Где уж ей замечать такие душещипательныетонкости! Это когда речь идет об изощренной мести, у нее рассчитан каждый шаг.Дура с косичкой!

Лида глянула на него подозрительно, но объяснение приняла. Аможет, сочла, что он не только анонимный убийца, но и анонимный алкоголик. Даладно!

Ярослав выбрался из джипа, открыл дверцу Лиде, помог выйти.Она покачнулась и чуть не упала, Ярослав поймал ее, слегка прижал к себе,размышляя, нарочно она поскользнулась или нечаянно. Но если даже нарочно, толишь для того, чтобы выглядеть более правдоподобно в глазах консьержки, котораяуже пялилась на них через стеклянную стену подъезда. А совсем не для того,чтобы хоть на мгновение очутиться в его объятиях…

И это не она дура, это он дурак, что так напрягается вожидании. Понятно же, что эта амазонка не остановится, пока не добьется своего.Значит, надо постараться, чтобы это произошло как можно скорей. Успокоится –авось вспомнит, что в жизни есть кое-что еще, кроме ошалелой мести. Ярославунадо набраться терпения. А пока – молчи, грусть, молчи.

Лида с видом капризницы-недотроги оттолкнула Ярослава и,шатаясь очень натурально, потащилась к подъезду. Нажала на кнопку звонка.

Консьержка вылезла из-за своего стола и приблизилась кдвери.

– Вы к кому? – послышался ее голос, усиленный домофоном.

– К Маечке! – закричала Лида.

– К кому? – не поняла консьержка.

Лида не отвечала – уткнула палец в кнопку звонка и неотнимала. У консьержки сделался испуганный вид.

Ярослав сгреб Лиду в охапку и как бы с обескураженным видомсклонился к микрофону:

– Пожалуйста, вы нас извините! Но мы приехали в гости к МайеМайданской, не могли бы вы нас впустить?

– Но Майи Михайловны сегодня нет, – раздался голосконсьержки. – Сейчас, перед праздниками, у нее каждый день программа в клубе.

– Не может быть! – закричала во весь голос Лида, вырываясьиз объятий Ярослава. – Она мне звонила, сказала: приезжай сегодня! Онаобязательно должна быть дома! Откройте, я приехала к Майке! А то я тут вамдвери расколочу, все стеклышки ваши разноцветные повыбью!

Ярослав снова принялся изображать обеспокоенного супруга,который пытается не дать своей даме разбуяниться и только по этой причинекрепко сжимает ее в объятиях.

– Извините, пожалуйста! – выкрикнул он через плечо Лиды. –Ради бога, извините!

Сразу было видно, что даже через стекло он произвелблагоприятное впечатление на консьержку.

– Ничего, ничего, – пропела она совсем другим голосом. – Мнеочень жаль, что Майи Михайловны нет дома…

– Дома, она дома! – завопила Лида. – Она не могла позватьменя в гости, если бы собиралась в клуб!

– Ох! – страдальчески выдохнул Ярослав. – Может, вы насвпустите, а? Если жена убедится, что Майи нет, она успокоится. И мы уйдем.Очень вас прошу, откройте, пожалуйста!

Интересно, а святой Франциск сомневался когда-нибудь, чтохоть одна птичка откажется сесть ему на руку? Лично у Ярослава не было в этомникаких сомнений.

Зачарованная консьержка открыла дверь, и Лида вихремпронеслась мимо нее.

– Сейчас проверю! – погрозила она пальцем. – И если Майкадома, я… мы… мы из тебя компот сварим, тетенька!

И она стала подниматься на второй этаж, грохоча своимикаблучищами, дыша духами и туманами, помахивая полами шубы и размахиваязолоченой театральной сумочкой.

Консьержка с обеспокоенным видом попыталась было проследоватьза вздорной особой, однако Ярослав рухнул в кресло, стоящее около ее столика, истрадальчески вздохнул:

– О господи! Моя жена иногда бывает просто невыносима!

Чтобы женщина упустила такую возможность, как перемываниекостей другой особе женского пола? К тому же одинокая женщина чьей-то законнойжене?! Да такое просто вообразить нельзя!

Консьержка не оказалась исключением. Она незамедлительноустроилась за столом напротив Ярослава и устремила на него сочувственный ипонимающий взгляд своих простых глазок. И если сакраментальная фраза «Счастье –это когда тебя понимают» не только банальна, но и истинна, то персонаж,изображаемый Ярославом, должен был сейчас быть воистину счастлив.

И в довершение эффекта консьержка изрекла:

– Ах, как я вас понимаю! Как я вас понимаю! Это так частобывает в жизни: рядом два совершенно чужих человека, которым, быть может, былобы лучше врозь, чем вместе!

Сверху между тем доносились топот Лидиных каблучков и трель:это она названивала в квартиру Майи, не забывая причитать:

– Майка! Открывай! Это я, Женька!

– Как многое, как многое зависит в семейной жизни отженщины! Ведь именно она – хранительница семейного очага, именно ей вручаетмужчина свою судьбу и судьбу их общего счастья! – прочувствованно возвестиламежду тем консьержка, и Ярослав невольно глянул на нее повнимательней: чтобы заодну минуту изречь такое количество прописных истин – это надо очень сильнопостараться.