– Тебе нечего делать среди откровенных извращенцев и наркоманов, заядлых игроков и проституток! – категорично заявил ей Дубровин.

– Тогда что там будешь делать ты?

– Работать. Улавливаешь разницу? – его язвительный тон окончательно вывел Дашу из себя. Она сделала вид, что не собирается принимать близко к сердцу сказанное, но в душе затаила обиду.

Теперь эта обида могла бумерангом вернуться к полному забот о Дашиной морали супругу. Какая-то нарастающая злость на Дубровина вызвала прилив энергии. Даша уже представляла себе, как вытянется его лицо, если он увидит ее на сцене. Пусть ее не возьмут, но попробовать она должна. Это хорошая встряска. Слишком долго она ела пресную кашу – немного остринки не повредит!

– Осталось набрать хорошую танцевальную группу. Надеюсь, хоть с этим мои помощники справятся сами! – вспоминала Даша слова Стаса, когда надевала топ, трико, а поверх них свитер и твидовые брюки.

– Конечно, справятся, – вслух произнесла она, усмехнувшись своему отражению.

Она сделала более яркий макияж, чем обычно. Алая помада, подведенные черным карандашом глаза, длинные ресницы, чуть слипшиеся, что было модно очень давно, но всегда нравилось Даше. Она вспомнила, как в детстве тайком от мамы красила ресницы, губы, распускала волосы и долго разыгрывала перед зеркалом томную девицу, бросающую на воображаемых кавалеров равнодушные взгляды. Даша часто болела и, оставаясь одна, всякий раз устраивала мини-представления, в которых играла все роли, танцевала до изнеможения. Может быть, в ней погибла великая актриса? Лицедейство, танцы, движение всегда доставляли ей удовольствие.

Даша в последний раз посмотрела на молчащий телефон. Она загадала, что если он сейчас зазвонит и она услышит голос Стаса, то откажется от своего предприятия. Она ждала, но еще несколько минут тишины укрепили ее желание сделать неожиданный шаг. Она взяла пакет с гетрами и решительно вышла из квартиры. Даша, как девчонка, прыгала через две ступени в конце каждого пролета лестницы, предвкушая приключения, которых ей так недоставало все это время. Она наверстает, обязательно. Еще немного – и двери «Райского уголка» распахнутся перед ней, чтобы она могла покончить со старыми проблемами или получить массу новых. Даша не пыталась загадывать. Она просто впрыгнула в подошедший автобус и, отвернувшись к стеклу, стала рассматривать мелькающие за окном дома, деревья, прохожих. Все они казались ей частью одного целого, а она сама – пришедшей из потустороннего мира. Слишком долго она жила в нем. И может быть, Марина была права, когда сказала, что ее ждут невероятные перемены. Дубровинский период плавно подходит к концу, а впереди – новый этап.

– Ты, сама того не осознавая, сделала первый шаг к нему, – очень убедительно произнесла Незванова.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что ты назвалась девичьей фамилией в юридической конторе Тропинина.

Даша улыбнулась. Автобус проехал мимо красивого двухэтажного здания, которое она узнала издалека. Черная «ауди», припаркованная напротив больших окон, закрытых жалюзи, привлекла внимание Даши. Пока была возможность, она смотрела на нее, придумывая ее историю. Это было в Дашином духе – фантазировать о том, о чем совершенно не имеешь представления, создавая историю той или иной вещи, незнакомого человека. Но эта сияющая под холодными солнечными лучами машина вдруг представилась ей собственностью Тропинина. Даша даже увидела, как он медленно сходит по ступенькам крыльца, нажимает на сигнальное устройство и открывает сверкающую дверцу.

Встрепенувшись, Даша сдвинула брови – на крыльце было пусто. Но пока автобус медленно отъезжал от остановки, она успела заметить, как в одном из окон появилось какое-то движение: жалюзи наполовину раскрылись, и где-то у самых окон застыл силуэт. Это был силуэт высокого мужчины.

Даша не ожидала, что все начнется так удачно. Она вошла в казино, где на входе ее встретил рослый охранник с непроницаемым лицом. Он связался по селектору с руководителем концертной программы, и через несколько минут Даша стояла в огромном полупустом зале, усердно декорируемом несколькими молодыми людьми. Ей показали стул, на который можно было сложить вещи, и попросили немного подождать. Даша сняла все лишнее и, оставшись в костюме для танца, принялась разглядывать все вокруг. Она так увлеклась, что не заметила, как в противоположную дверь вошли три мужчины. Они оказались совсем близко, когда Даша, вздрогнув, поняла, что ее уже оценивают. На нее внимательно смотрело три пары глаз, в каждом взгляде читались равнодушие, высокомерие и желание поскорее выпроводить ее, если предложенное им не понравится.

– Так вы говорите, что можете танцевать? – глубокомысленно произнес мужчина в строгой черной тройке, белоснежной рубашке и бабочке. Он, то и дело поднося ко рту стакан томатного сока, обошелся без приветствия и грузно опустился на заботливо пододвинутый ему стул. Его слегка одутловатое лицо хранило следы бурно проведенного вечера. Вероятно, он был главным из тех, кто собрался оценивать мастерство Даши.

– Да, я умею это делать и очень хорошо, – ответила Даша, проведя рукой по гладко уложенным волосам.

– Волосы нужно бы распустить, – сказал тот, кто услужливо придвигал стул.

– Делай что говорят, – произнес «главный». Даша покраснела до корней волос. Она поняла, что несколько минут назад перестала быть человеком и стала вещью, судьба которой в руках этих снобов. Они обращаются с ней, как с неодушевленным предметом. Даше это не понравилось, но отступать было некуда. Она медленно сняла заколки и тряхнула головой – волны длинных русых волос заблестели под лучами цветомузыки, включенной неожиданно и придавшей обстановке особую пикантность. Зазвучала музыка. Ритмичная, полная страсти, создавшая в помещении атмосферу интимности, доверительности.

– Ну, танцуй же, – выдавив из себя улыбку, громко сказал «главный». Двое помощников в светло-серых костюмах стояли за его спиной, переминаясь с ноги на ногу. Было видно, что им до чертиков надоела их второстепенная роль.

Даша закрыла глаза, несколько секунд постояла, покачиваясь из стороны в сторону, сливаясь с музыкой в одно целое. Так ее учили на танцах: отключиться от всего и слушать только музыку. Тогда ты и будешь самой музыкой. Только в этом случае танец удастся. Даша не забыла ничего, чему так долго и с удовольствием училась.

Это было необыкновенное ощущение. Даша начала двигаться, забыв о незнакомых мужчинах, скептически осматривавших ее с ног до головы минуту назад. Она представляла себя купающейся в волнующихся волнах океана. Ей было легко плыть, чуть прищуриваясь от солнечных лучей. Они приятно согревали, но в какой-то момент стали жгучими. Даша едва переводила дыхание, продолжая представлять на ходу сочиненный танец. А когда музыка смолкла, в первый момент Даша словно ослепла и остановилась, невидящим взглядом обведя снова ставшее серым и неуютным помещение. Она вытерла выступивший пот с висков, подняла волосы и тряхнула головой. Ей было жарко, душно и чрезвычайно неприятно в обществе трех самодовольных индюков, оценивающих ее способности.