У ее любимого декана в Вашингтоне была знакомая выпускница Холлинза. Он ей позвонил, и Стелла следующим поездом отправилась туда. Она будет жить в маленьком гостевом домике в Джорджтауне, работать бебиситтером, учить детей, служить им нянькой, девочкой на побегушках, какая разница? Главное, что, кроме приемной семьи, никто не будет знать, кто она такая и откуда. Переезд из Роанока в Вашингтон добавил еще больше миль между ней и Клэнтоном.

Начинающий репортер мемфисской «Пресс-Ятоган» Харди Кейпли освещал судебный процесс от начала до конца. На войне его брат попал в плен, и Харди захотелось посмотреть на служившего на Филиппинах с Питом Бэннингом колорадского ковбоя Клэя Уомплера. Клэю не разрешили дать показания, но на процессе о нем узнали все, особенно во время перерывов в работе. Харди изводил редактора, пока тот не сдался и не позволил написать статью. Путешествие сначала на автобусе, затем на поезде в Колорадо, и Харди два дня с Уомплером – слушает рассказы о его похождениях и подвигах в партизанских сражениях против японцев под командованием Пита Бэннинга.

Материал получился в десять тысяч слов, а мог бы вырасти в пять раз больше. Невероятное повествование, заслуживающее, чтобы его напечатали, но слишком большое для газеты. Харди отказался сокращать его, убеждал, просил, грозил, что отнесет в другое место, и боссы наконец согласились напечатать рассказ в виде серии из трех публикаций.

Харди в красочных деталях описал осаду, битву Батаана, героизм американских и филиппинских войск, болезни, голод, страх и беспримерное мужество перед лицом превосходящих сил противника. А затем чувство унижения, когда все-таки пришлось сдаться. Печально известный марш смерти предстал настолько ярко, что редакторам пришлось снизить накал повествования. Хотя пассажи, где рассказывалось о дикости и жестокости японцев, подверглись меньшей правке. Факты расправ над военнопленными надрывали душу и приводили в ярость.

Многое, о чем сообщил журналист, было известно и ранее – по воспоминаниям тех, кто выжил или сумел бежать. Однако затронуло сердца людей – ведь на сей раз рассказ велся об одном из них. Более двух лет Пит Бэннинг командовал группой американских и филиппинских партизан, постоянно тревоживших японцев и каждое утро не сомневающихся, что новый день станет их последним. Много раз обманывая смерть, они принимали ее как факт и сражались с безрассудной отвагой. Убили сотни японских солдат, разрушали мосты, железные дороги, уничтожали самолеты, строения, танки, склады и базы снабжения. Их настолько боялись, что за голову Пита Бэннинга назначили награду в 10 тысяч долларов. Партизан постоянно преследовали, но они скрывались в джунглях и через несколько дней нападали в двадцати милях от того места, где, как считалось, находилась их позиция.

Эту серию статей внимательно читали в округе Форд, и они поубавили у людей желания отправить Пита Бэннинга на электрический стул. Судья Освальд даже пожаловался Джону Уилбэнксу: мол, появись они до суда, и ему пришлось бы переносить процесс на сотни миль от города.

Пит Бэннинг отказывался говорить о войне. За него сказал другой. И теперь многим захотелось, чтобы у этой истории был другой конец.

Если подсудимый и тяготился приговором и угрозой смертной казни, виду он не подавал. Исполнял свои обязанности доверенного заключенного, словно суда и не было. Поддерживал в тюрьме строгий распорядок дня, содержал в чистоте обе комнаты отдыха, рычал на заключенных, если те не заправляли кровати по утрам или мусорили в камерах, поощрял чтение книг, газет и журналов, двух товарищей по несчастью – одного белого, другого черного – обучал грамоте. Обеспечивал постоянную поставку хороших продуктов, главным образом со своей фермы. Когда не был занят тюремными проблемами, часами играл с Леоном Колливером в криббидж, читал романы и дремал. Ни разу не пожаловался ни на решение суда, ни на судьбу.

После процесса Питу стало приходить гораздо больше писем. Почти из каждого штата писали пережившие ужасы войны на Филиппинах ветераны. Это были длинные послания, в них солдаты рассказывали свои истории. Они поддерживали Пита и ужасались при мысли, что героя собираются казнить. Пит отвечал, но короткими записками – на большее не хватало времени, тратил на почту по два часа в день.

Письма детям, наоборот, становились длиннее. Сам он скоро из жизни уйдет, но его слова останутся с ними навечно. Джоэл не признался, что сомневается по поводу учебы на юридическом факультете. Стелла не написала, что удрала в Вашингтон, а занятия отложила. Декан в Холлинзе пересылал ей письма отца, а ее отправлял ему. Она не сказала даже Флорри, где теперь живет.

Однажды днем в разгар игры в криббидж появился Тик Поли и сообщил Питу, что пришел его адвокат. Бэннинг поблагодарил, но доиграл партию, заставив Джона Уилбэнкса прождать двадцать минут.

Когда они остались одни в кабинете шерифа, Уилбэнкс произнес:

– К среде нам нужно составить твою апелляцию.

– Какую апелляцию? – спросил Пит.

– Правильный вопрос. Это фактически не апелляция, поскольку нам нечего обжаловать. Но закон гласит, что в случаях, когда вынесен смертный приговор, процедура апелляции протекает автоматически. Поэтому мне надо кое-что составить.

– Какая-то бессмыслица. Как и многое в законе. – Пит распечатал пачку «Пэлл-Мэлл» и закурил.

– Не я сочинял законы, Пит, но правила есть правила, – возразил адвокат. – Документ будет очень коротким, я передам его в последнюю минуту. Хочешь прочитать?

– Что в нем будет сказано? Какие основания для обжалования?

– Оснований немного. Воспользуюсь испытанной формулировкой: «Вердикт вынесен без учета совокупности улик».

– На мой взгляд, улик было предостаточно.

– Правильно. И поскольку я был лишен возможности строить защиту на предположении о невменяемости, что прекрасно сработало бы, заявлять особенно нечего.

– Я не сумасшедший, Джон.

– Мы это обсуждали, и теперь поздно возобновлять спор.

– Мне не нравится мысль об апелляции.

– И почему я не удивляюсь?

– Меня приговорили мои сограждане, достойные люди из округа. У них на мой счет гораздо больше доводов, чем у каких-то судей из Джексона. Давай оставим их вердикт как есть.

– Мне необходимо что-то написать. Процедура автоматическая.

– Не подавай апелляцию, Джон. Ты меня слышишь?

– У меня нет выбора.

– Тогда мне придется нанять другого адвоката.

– Прекрасно, Пит! Просто замечательно! Хочешь прогнать меня после того, как процесс завершился? И нанять другого адвоката, чтобы так же, как на меня, надеть на него наручники? Спешишь на электрический стул, Пит? Кому придет в голову представлять тебя на данном этапе?

– Не подавай апелляцию.

Джон Уилбэнкс вскочил и бросился к двери.

– Подам, потому что таково правило, но больше не собираюсь понапрасну тратить время! Ты мне еще не заплатил за процесс.