– Я над этим работаю.

– Одни слова. Только и слышу.

Адвокат вышел в коридор и с треском захлопнул за собой дверь.

Апелляцию подали, Джон Уилбэнкс остался адвокатом Пита, но гонорара пока не получил. Апелляция вышла наитончайшей в истории Верховного суда штата Миссисипи. Во время процесса не возникло нарушений, и подсудимому нечего было обжаловать. Судебные власти часто критикуют за их неповоротливость. И в этом нашумевшем деле они не проявили спешки: чиновник получил указание изучить материалы процесса к назначенным на весну прениям. Джон Уилбэнкс проинформировал его, что не примет в них участия, поскольку ему нечего оспаривать.

8 апреля миновало, казнь не состоялась. В кафетерии распространился слух, будто задержка заранее спланирована и конкретная дата не назначена. И город перестал считать дни. Интерес к Питу Бэннингу начал угасать, весной на повестку дня встали более практичные аспекты жизни – виды на новый урожай. Распахивали и готовили под посев поля, внимательно следили за погодой. Составляя календари, фермеры постоянно смотрели на небо. Если посеять слишком рано – например, в конце марта, – могут пойти дожди и вымыть саженцы. Если слишком поздно – к 1 мая – растения изначально не разовьются как следует, и есть опасность подтоплений в октябре. Фермерство – всегда сплошные потери.

Давнишний старший работник Бэннинга Бафорд Провин стал каждое утро останавливаться у тюрьмы, чтобы выкурить с Питом сигарету. Они встречались за зданием: Бафорд прислонялся к дереву, а Пит стоял, расставив ноги, по другую сторону скрепленного цепью забора. Это был «двор» – небольшое квадратное грязное пространство, куда заключенных выводили подышать воздухом. Здесь же они встречались со своими адвокатами. Все, что угодно, лишь бы вырваться из тюрьмы.

9 апреля, то есть на следующий день после того, когда ему полагалось умереть, Пит обсуждал с Бафордом прогноз погоды, и они решили, что сеять семена нужно как можно быстрее. Бафорд уехал, а Пит долго смотрел вслед его грузовику. Он был доволен принятым решением, однако не сомневался, что урожая не увидит.

За день до получения диплома в Вандербилте, Джоэл сложил вещи в два мешка и покинул Нэшвилл. Сел в поезд до Вашингтона и нашел сестру в Джорджтауне. Стелла обрадовалась его приезду, сказала, что довольна своей работой – практически растит трех детей. Ее гостевой домик был слишком мал для еще одного постояльца, и хозяин не хотел, чтобы кто-то еще в нем останавливался. Поэтому Джоэл нашел комнату в дешевой гостинице рядом с Дюпон-серкл и нанялся официантом в дорогой ресторан. Когда позволяла работа Стеллы, они ходили с ней по городу и радовались, что находятся среди людей, которые понятия не имеют, откуда они взялись. В длинных письмах тете Флорри и отцу они объясняли, что находятся на летней подработке в Вашингтоне и их жизнь идет нормально. А об учебе потом.

4 июня Верховный суд штата Миссисипи единогласно утвердил осуждение и приговор Питу Бэннингу и отправил дело обратно судье Освальду. Неделей позднее он назначил казнь через тридцать дней – на 10 июля.

Это была последняя апелляция.

До 1940 года в штате Миссисипи приговоренных к смертной казни преступников вешали, и это был самый распространенный способ во всей стране. В некоторых штатах процедура происходила кулуарно, в других же это были общественные мероприятия. Крутые политики в Миссисипи считали, что показательная казнь – урок того, что может случиться, если человек переступает черту, и таким образом служит обузданию преступности. И во многих отношениях экзекуция превратилась в шоу. Местные шерифы определились: белых, как правило, стали вешать без свидетелей, а черных публично.

В период между 1818-м и 1940-м годами в штате повесили восемьсот человек, из которых восемьдесят процентов были черные. Это только по решению судов за изнасилования и убийства. Еще шесть сотен чернокожих линчевала действовавшая вне сферы закона и неподвластная ему толпа.

Тюрьму штата назвали в честь ее первого начальника Джима Парчмена. Это была большая хлопковая плантация площадью восемь тысяч акров в округе Санфлауэр в сердце Дельты. Тамошние люди не хотели, чтобы их дом прозвали округом смерти. У них были свои знакомые среди политиков. В результате вешать стали там, где совершались преступления. Не было узаконенных виселиц, опытных палачей и общепринятого порядка. Но и процедура была несложной: накинуть веревку человеку на шею и наблюдать, как он болтается. На местах возводилось все необходимое: стойки, перекладина, под ней люк. Шерифы вздергивали осужденного, толпа глазела.

Повешение – процедура быстрая и эффективная, однако не без проблем. Так, в 1932 году вешали белого по имени Гай Фэрли, и что-то пошло не так. Шейный позвонок не сломался, как следовало ожидать, и осужденный дергался, задыхался, плевался кровью и вопил, пока наконец не умер. Его казнь широко освещали и требовали реформ. В 1937 году еще один белый Трей Сэмсон сорвался с виселицы и, угодив в люк, мгновенно скончался от удара. А его оторвавшаяся голова подкатилась к ногам шерифа. Фотограф оказался рядом, и, хотя ни одна газета не решилась опубликовать снимок, он стал хорошо известен.

В 1940 году данной проблемой занялась законодательная власть штата. Компромисс был достигнут, когда все согласились, что штат перестанет вешать и перейдет к более современному способу казни. И поскольку было много противников убийства осужденных в Парчменской тюрьме, приняли решение построить мобильный электрический стул, который легко перевозить из округа в округ. Под впечатлением собственной находчивости законодатели быстро превратили проект в закон. Проблемы возникли, когда стало очевидно, что никто в округе ранее не пользовался электрическим стулом. И ни один известный электрический подрядчик не желал связываться со столь специфической и высокотехнологичной задачей.

Наконец нашлась фирма в Мемфисе, которая спроектировала первый в истории мобильный электрический стул. Получился аппарат с шестью сотнями футов высоковольтных проводов, пультом управления, собственным генератором, застежками шлема и электродиодами наподобие тех, что используются на стационарном электрическом стуле. Из округа в округ аппарат перемещался на построенном для таких случаев большом серебристом грузовике.

Палачом стал неряшливый человек по имени Джимми Томпсон, только что условно-досрочно освобожденный из тюрьмы, где отбывал наказание за вооруженное ограбление. Вдобавок к тому, что он был бывшим заключенным, он был еще бывшим моряком, бывшим заправилой плавучего театра, бывшим гипнотизером и пьяницей. Работу получил благодаря политическому патронажу – лично знал губернатора. Заработок составлял сто долларов за казнь плюс деньги на расходы.

Томпсон любил попадать в объектив репортеров и с удовольствием давал интервью. На место он всегда приезжал заранее, выгружал электрический стул и пульт управления и позировал для фотографий с местными жителями. После первой казни он заявил корреспонденту, что «осужденный умер со слезами на глазах – так заботливо я с ним обошелся и так чисто сжег». Появились снимки, как помощники шерифа пристегивают к стулу осужденного за убийство жены чернокожего и тот умирает от удара электрическим током. Казни не были предметом демонстрации публике, но свидетелей хватало.