волны ходили! Можно и впрямь не бегать к склепу и проверять обсыпанного солью дохлого измигуна!

Алиса первой пришла в себя и вытолкала брата из кухни — вроде как отсылая его с кастрюлей, полной обрезков и грязи от грибов, на импровизированную помойку, устроенную ближе к чёрной стене.

— Беги к Куну! Скажи, что сначала неправильно смотрели на соль, а потому свечение увидели только сейчас! И спроси, что нужно делать с солью!

— Но теперь мы же знаем — что надо! — вполголоса возражал Виктор, косясь на часть кухни, видную в проёме между открытой дверью и косяком. — Даже в нашем мире всякие колдуньи рассыпают соль там, где надо!

— Балда! К Куну надо идти, чтобы он потом не удивлялся, как мы узнали, что соль светится! Он хороший, и я не хочу, чтобы он на нас… с подозрением глядел!

— А, ну, это… Понял. Иду.

Перед обедом, когда Алиса вынесла Куну чашку с мясным бульоном и рассеянно посмотрела на дом, она внезапно сощурила глаза.

Странная неправильность черепичной крыши заставила её приглядеться к тёмному пятну на фоне однообразного покрытия, а потом попятиться в попытках лучше рассмотреть, что же там такое необычное.

— Что случилось? — забеспокоился Кун, который только было взялся за ложку.

— Мне кажется, прошлой ночью измигуны сорвали черепицу с крыши, — ответила она. — А если они сумели устроить там… может, не лаз, но часть будущей дыры?

— Ничего страшного. Теперь мы используем магическую соль, — успокоенно сказал оборотень. — И сумеем защитить дом.

Но заноза в душе Алисы осталась.

Она вернулась в дом, где Лула уже расставила чашки для супа, готовясь наливать варево, томившееся под крышкой, а Виктор сидел за столом, бренчал ложками и вилками, рассуждая, можно ли двузубые вилки использовать в качестве колющего оружия против измигунов. Слушая его, Лула, словно смешливая актриса, изображала преувеличенный, но жеманный испуг и чопорно говорила:

— Ах, какие страсти, дан Виктор! Что за ужасы вы рассказываете!

Убедившись, что оба продолжают игру «Я такой умный и сильный, а я такая нежная и чувствительная! Но главное — мы оба знаем, что всё эта смешная и глупая игра!», Алиса промолчала о том, что её встревожило.

Но, когда за стол сели все, Виктор мазнул по её лицу сначала беглым взглядом, потом насторожился, глянул другой раз — и, наконец, спросил:

— Лис, что случилось? Расстроилась из-за чего-то?

Наверное, и глупо, но девушка рассказала-таки о разобранной измигунами крыше.

— Мы же собираемся сыпать соль вокруг дома! — обескураженно напомнил брат. — Думаешь — они через чёрную соль перепрыгнут и полезут на крышу? Слишком нереально.

— Да понимаю я всё! — с досадой ответила она. — Но вот свербит что-то на душе…

Лула взглянула на Алису чуть не обиженно: так хорошо без хозяйки было! Так смеялись и вели едва ли не куртуазную беседу!..

Посидели, обедая молча, хотя и без поболтушек было как-то отрадно сидеть — за столом, на который уютно легли солнечные лучи. Поели немного… Подняв следующую ложку ко рту, Виктор склонил голову набок, явно обдумывая внезапно пришедшую на ум мысль, а потом поднял брови: «Ага! Придумал!»

— Алиса, сейчас пообедаем и поднимемся на чердак. Если, как ты говоришь, там пытались дыру в крыше сделать, значит — из самого чердака будет видно, где именно.

— Замечательно! — искренне воскликнула белобрысенькая. Кажется, тревожные раздумья Алисы заставили и её забеспокоиться.

А Алиса благодарно кивнула брату.

— Спасибо, Виктор. Неплохо придумал.

А сама со вздохом мысленно пожала плечами: «А если черепица уложена на плотный настил — или как там его называют? Разве через него будет понятно, что там? Впрочем, если настил будет целёхонек, это уже хорошо».

Сразу после обеда Лула вызвалась помыть посуду, пока хозяйка собирает её со стола. Хотя чего уж там собирать? Три суповые чашки да три ложки. Всё.

Зато Виктор приковал к себе внимание обеих девушек, чуть только встал из-за стола. Сначала он огляделся, а потом подошёл к гвоздю и потрогал моток верёвки, которым пытались связать неведомого тогда им оборотня. Причём не только потрогал, но даже как-то так подёргал, что стало ясно: он пробует верёвку на прочность. И что-то ему не понравилось. Обернулся к Алисе.

— Пока Лула тут с посудой возится, сбегаем на чердак?

— Возится… — проворчала Алиса, заметив, как по лицу белобрысенькой промелькнула тень обиды. И подошла к ней. — Вдвоём быстрей вымоем, да, Лула? Тут и работы-то на пару минут, если не меньше.

Засиявшая белобрысенькая так лихо задвигала руками, что вскоре чашки и ложки, которые Алиса, забирая их у неё, отряхивала от лишней воды, устроились в ряд на столешнице буфета. Потом обе быстро вытерли руки тряпкой, назначенной быть полотенцем, и подошли к Виктору. Всё получилось и в самом деле очень быстро, так что выражение скептицизма на лице брата не успело перерасти в недовольство.

— Веди нас на чердак, о наш любимый непобедимый полководец! — засмеялась Алиса, а следом и Лула.

Виктор снисходительно оглядел готовых к новым приключениям дам и кивнул.

На чердаке, показалось, Виктор начал искать определённый предмет. Зато дамы, переглянувшись, кинулись к каким-то кучам, чтобы поближе разглядеть их — в счастливом ожидании необычных вещичек, которые можно использовать в быту или хотя бы полюбоваться на них. Оглянувшись, брат со справедливой претензией пробурчал:

— Сама сказала, что боишься той дыры, а сама…

— А что ты ищешь? — поинтересовалась Алиса, со вздохом вставая от кучи посуды, которой энергично звякала Лула, выбирая то, что пригодится для кухни. — Я думала — ты сразу дыру начнёшь искать.

— А почему я? — возмутился Виктор. — Ты сказала про дыру, а искать должен я?!

Пришлось обойти середину чердака, чтобы поискать искомую дыру.

— А где вообще ты её видела?

— Слева от трубы. — Алиса огляделась. Искать не хотелось. Здесь было тепло, сухо и даже уютно.

— Какой трубы?

— Каминной, конечно. Здесь других нет, — объяснила она брату и снова вдохнула запахи то ли сухих трав, то ли засушенных цветов — очень уж ароматные. Она видела, что и Лула не слишком сосредоточенно вдыхала запахи чердака, ковыряясь в вещах. Наверное, белобрысенькая улавливала их машинально и наслаждалась ими.

— Как нет?! А с кухни?!

— Там труба маленькая и выводится над окном. Когда в первую ночь от измигунов затыкали всё подряд, я посмотрела.

— А мне не сказала, — пробормотал брат, тщетно пытаясь определиться, какая сторона от каминной трубы левая. — Окошки-то мы все здесь закрыли — оба. Я даже не представляю, где здесь сторона дороги от дома, а где — лесная.

— Откроем одно? — предложила девушка.

Открыли и выяснили, что из