— Нам нужно быть осторожнее, Киар, — я покачала головой. — Здесь много людей, а твоя сила всё ещё нестабильна...

— Я бы всё отдал, лишь бы касаться тебя без страха, — улыбаясь, он погладил меня по щеке.

Входная дверь громко скрипнула, и голоса присутствующих стали чуть тише. Мы оглянулись и увидели Ирвина, а рядом с растерянным выражением лица стояла Милли. Помахав ребятам рукой, мы с Киаром сели за стол. Таверна погрузилась в привычный шум. Никому не было дела до двух парочек за дальним столиком.

— Оливия, Киар, приятно познакомиться, — пискнула девушка, недоверчиво поглядывая по сторонам.

— Не переживай, место хоть и специфичное, но бояться нечего, — сказала я и улыбнулась. — А ещё здесь вкусно кормят.

Девушка посмотрела на Ирвина, ещё раз на меня и расслабленно опустила плечи. Общий язык мы нашли сразу. Беседа за ужином шла весело и непринуждённо, плавно подходя к главной причине нашей встречи.

— Так что от нас требуется? Ирвин что-то лепетал про важное расследование, — сказала Милли и у меня чуть глаза на лоб не полезли. — Но я-то сразу раскусила, в чём дело.

Натянуто улыбаясь, я сверлила взглядом напарника. Он активно притворялся ветошью. Милли продолжала говорить.

— Редко кто обращается к старым традициям, но я смотрю вы не из робких. Обручённые морем, да ещё и в ночь тысячи огней никогда не расстанутся. По вашим влюблённым глазам всё видно, — прощебетала девушка и подпёрла ладонями подбородок, мечтательно обводя нас взглядом.

Вечер всё чудесатее и чудесатее. Вот оно что! Этот прохвост не придумал ничего лучше, как сказать правду. Спасибо наивной девичьей фантазии, она нашла связь там, где её не было.

— Тебя не проведёшь, — усмехнулся Киар и слегка покачал головой. — Лив с самого первого взгляда очаровала меня. Уже тогда я понял, что никому её не отдам.

Киар взял мою ладонь и нежно поцеловал. Ирвин ошалело уставился на нас, а Милли покраснела и смущённо отвела взгляд. Честно говоря, я тоже была шокирована. Я смотрела на Киара и не могла понять, говорит он правду или хорошо подыгрывает. Неловкая пауза затягивалась. Я не нашла ничего лучше, как перевести стрелки.

— Милли, а вы с Ирвином давно знакомы?

Девушка оживилась и принялась рассказывать их историю знакомства. Да-а, с её стороны это выглядело совсем иначе. На мгновение мне даже стало стыдно, но глядя на счастливое лицо напарника, неприятное чувство отступило. Я была рада за напарника. Он, как никто другой был достоин любви.

После непродолжительной беседы мы вновь вернулись к обсуждению плана. Про слежку Милли естественно ничего не знала, а нашу скрытность связала со странным обрядом и личной прихотью. Девушка явно была любительницей любовных романов, потому как мы для неё были двумя влюбленными, которые вынуждены скрывать свои отношения. Хорошо, что она даже не задумывалась о таких мелочах как логика и смысл, и руководствовалась лишь эмоциями. В конце концов, какая разница как, главное, чтобы всё получилось.

Мы с Киаром улыбались и молча кивали, продолжая играть в эту странную игру. На секунду, я даже словила себя на мысли, что мне это нравится. Слова набатом стучали у меня в голове: «...с самого первого взгляда... никому её не отдам». Моё сердце бешено заколотилось. Неужели он ещё тогда?

— ... у меня как раз есть ещё один. Что думаешь, Лив?

— М? — я вскинула голову. — О чём речь? Простите, задумалась.

— Милли подкинула интересную идею, — слегка склонившись ко мне, сказал Киар.

В ночь тысячи свечей горожане очень любят наряжаться в традиционную одежду. Девушки облачаются в длинные тёмные платья или сарафаны с вышивкой по подолу, а в волосы вплетают ленты или покрывают голову цветным платком. С мужским костюмом всё обстояло проще — сюртук с медными пуговицами, яркий жилет и брюки.

Было решено этим воспользоваться. Ирвин даст Киару один из своих старых костюмов, а Милли поделится со мной нарядом своей старшей сестры. С верхней одеждой всё обстояло проще: в решающий момент мы просто поменяемся ею с ребятами. Они продолжат путь как Киар и Оливия, а мы ускользнём от преследователя под самым носом.

Казалось бы, что может пойти не так?

Глава 21. Ночь тысячи огней

— Дурацкий корсет! — взвыла я, пытаясь застегнуть на себе чудо швейной мысли.

По правде говоря, это был плотный лиф, образующий вместе с юбкой цельный комплект. Но мне он был впритык и нещадно сдавливал грудь. Видимо, сестра Милли обладала чуть менее выдающимися формами. Хорошо, что к традиционному наряду прилагалась ещё и объёмная льняная рубашка, прикрывавшая всё это «безобразие».

Отдышавшись, я посмотрела на себя в зеркало. Тёмно-синий цвет шерстяной ткани оттенял мои серые глаза и светлую кожу. Лиф приподнял грудь и подчеркнул изгибы талии, а объёмные рукава рубашки хорошо сбалансировали силуэт. По низу длинной юбки шла невероятной красоты цветочная вышивка, повторяющаяся на лифе. Я покрутилась на месте.

«А мне идёт», — мелькнула мимолётная мысль.

Но мой наряд требовал доработки. Под юбку я надела походные штаны, которые заботливо привезла с собой. Не бежать же мне с подолом в руках? Юбка была на запах, снять её — дело пяти секунд.

Я не знала, чего мне ждать от нашей вылазки, поэтому хотелось взять всё! Но разум подсказывал, что как ни готовься, понадобится именно то, чего нет. Поэтому стоит ограничиться лишь самым необходимым. Я надела на руку браслет-накопитель, а в голенище сапога сунула складной нож. Под широким поясом штанов спрятался листок пергамента и огрызок угольного стержня. Попрыгала с ноги на ногу. Всё держалось крепко.

Милли выделила мне не только одежду, но ещё и ворох ленточек, расшитый тканевый обод и несколько брошей. Бесполезно, но жутко красиво! Часть волос я собрала сзади и подвязала алой лентой, сформировав пышный бант. Оставшиеся волосы мягко легли на плечи.

Капелька духов, немного румян на щёки и губы, краска для ресниц. Всё-таки праздник и хочется быть самой красивой! Особенно когда есть для кого. От мысли о встрече с Киаром внутри меня всё трепетало. Пусть хоть и несколько часов, но мы будем веселиться как самые обычные люди.

Киар зашёл за мной в пять. Я распахнула дверь, и мы оба потеряли дар речи, рассматривая друг друга так жадно, будто не виделись много лет. На нём был чёрный, идеально