Но пока он раздумывал так, он пропустил тот момент, когда человек способен на решительные действия. Сомнения снова одолели его. Он еще немного тихо постоял, потом повернулся и медленно пошел обратно. Бросив мешок в угол, Рейд продолжил начатую еще утром работу.

Через день после своего падения Ти встал. Сначала он очень гордился своей сломанной рукой и хотел показать ее в церкви. Теперь ему не нужно было доить корову и вычищать навоз из стойла, но, с другой стороны, он не мог лазать по деревьям, быстро бегать и даже держать в руке книгу. Больше всего это мешало рыбалке. Прошла неделя, и Ти запереживал, что Рейд не снимает с него шины.

В зарослях вдоль дороги и вниз по ручью созрели дикие сливы, и Ти с Уиллом подбирали маленькие кислые плоды – работа, которую Ти мог выполнять, хотя передвигался он медленнее, чем обычно. Домой они приходили с полными корзинами, и Мэгги готовила компоты. Ее пальцы окрасились в красный цвет, она целыми днями вынимала косточки из слив, а на плите все время стояла дымящаяся кастрюля. Мэгги знала, что зимой все это будет очень кстати. Но сейчас сливы ей опротивели.

Мэгги больше не касалась в разговорах с Рейдом его прошлого. Очевидно, он сильно расстроился тогда, и в его поведении появилась прежняя холодность.

Между ними опять установилась неловкость, которая приняла какой-то напряженный характер, так как оба помнили ночь после посещения концерта и знали, что тогда они готовы были отдаться друг другу.

Мэгги теперь все время думала о Рейде. Занимаясь на кухне делами, она постоянно выглядывала в окно, надеясь увидеть его. Она понимала, что с ней творится, знала, чего она хотела, но считала, что должна остановиться, но почему-то не могла, а скорее всего, не хотела. И все же каждый раз, когда они встречались за обеденным столом, Мэгги избегала его взгляда, потому что боялась выдать себя и боялась прочесть в его глазах те же чувства и желания, что обуревали и ею.

Однако Мэгги продолжала наблюдать за ним украдкой, подмечая каждую мелочь в его поведении. Когда он случайно или по делу оказывался рядом с ней, она чувствовала его мужскую силу и тепло так, как будто он касался ее. Это ощущение сбивало Мэгги с толку, и она делала все возможное, чтобы окончательно не потерять контроль над собой. Рейд, конечно же, замечал ее состояние, но делал вид, будто ничего не происходит.

Наступало самое жаркое время года. Днем становилось невыносимо душно, и на ночь окна оставались открытыми. Мэгги перестала спать, и все ночные звуки еще больше раздражали ее натянутые нервы. Утром она чувствовала себя разбитой и усталой.

В дни стирки Мэгги ставила корыто и стиральную доску в тени вишневого дерева под его свисающими ветками. Дерево было покрыто красивыми розовыми цветками, и было приятно работать рядом с такой красотой. Однажды, занимаясь стиркой, Мэгги услышала удары топора. Подняв голову, она увидела Рейда. Она смотрела, как он поднимал топор над головой и резко опускал его вниз, вгоняя в дерево. Мэгги могла рассмотреть его мускулы, которые узлами выделялись под кожей. Его движения были сильными, изящными, ловкими. Мэгги поймала себя на том, что слишком внимательно смотрит на него, и она поспешно отвернулась.

Однако мысли о Рейде, который работал рядом, не отпускали ее. Она представила себе, как вытирает пот с его лба, потом ведет рукой вниз по лицу, потом…

Мэгги очнулась, поняв, что она стоит, ничего не делая. Она встряхнула головой и стала неистово тереть простыню так, как будто в ее руки попал смертельный враг. Сообразив, что так она доведет эту простыню до состояния ветхой тряпки, Мэгги выжала ее и бросила в воду для полоскания. Вода была уже мыльная, и Мэгги решила сменить ее. Она схватила ушат с водой, но он оказался настолько тяжелым, что она покачнулась и чуть не упала.

– Позвольте, я это сделаю, – раздался голос Рейда из-за спины Мэгги. Вздрогнув, она чуть не выронила ушат. Рейд стоял перед ней в расстегнутой рубашке, ее глаза скользнули по его блестящей от пота груди.

– Что? – ей понадобилось какое-то время, чтобы сообразить, что он сказал. – Что вы, спасибо.

Когда он забирал у нее ушат с водой, его взгляд упал на открытый ворот ее блузки и на мгновение задержался на нем. Он смутился, быстро отвернулся и вылил воду. Мэгги проследила за его взглядом и поняла, что его смутило. От воды и пота светло-голубая английская блузка стала прозрачной. Она прилипла к ее груди, четко вырисовывая темные круги вокруг сосков. Рейд вряд ли мог увидеть ее грудь более четко, даже если бы она была обнажена.

Мэгги стала пунцовой и быстро отступила в тень вишневого дерева. Бросив несколько рубашек в корыто, она начала неистово тереть их.

Спустя несколько минут вернулся Рейд, неся ушат с чистой водой. Мэгги не смела взглянуть на него, хотя он продолжал стоять рядом. Наконец она подняла на него свои глаза. От его жаркого затуманенного взгляда кровь прилила к ее лицу и резко застучала в висках. Мэгги почувствовала, что задыхается. Его взгляд скользнул по ее лицу и груди. Мэгги затрепетала, борясь с побуждением сделать шаг и броситься в его объятия.

– Мэгги… – все, что он мог произнести. Мэгги смотрела на его губы, такие мягкие, чувственные, и понимала, что хочет ощутить их на своих губах.

Невольный вздох вырвался из ее груди, и это вывело Рейда из оцепенения. Он отодвинул в сторону ветки, с которых посыпались розовые лепестки, шагнул к ней и схватил ее за плечи.

Чувства Мэгги обострились до предела. Запах вишневых цветов, смешиваясь с запахом Рейда, пьянил ее; солнечный свет под покрывалом из веток слепил глаза; жужжание насекомых заглушалось громкими ударами сердца. Мэгги чувствовала себя так, как будто сейчас потеряет сознание.

– Вы самая красивая женщина из всех, кого я знал, – хрипло проговорил Рейд. Мэгги сделала шаг назад, испугавшись блеска его глаз и своих бушующих чувств.

– Нет, пожалуйста.

– Я больше не могу, – в его глазах отражалось мучительное желание. Он схватился за ветку. Суставы его рук побелели от напряжения, как будто это могло помочь ему сдержаться. – Черт возьми! – воскликнул он и сильно тряхнул ветку, осыпая их обоих цветами. – Я не могу ни о чем думать, кроме вас. Целовать вас, обнимать, любить.

Нежные розовые цветы падали на волосы и плечи Мэгги и Рейда. Он протянул руку и дотронулся до ее волос, провел пальцами по щеке, лаская ее бархатистую нежную кожу.

– Мы не должны, – слабо запротестовала Мэгги. Она чувствовала, что у нее подгибаются колени, и прислонилась к стволу дерева.

Но Рейд словно не слышал ее. Он вглядывался в ее лицо, и она не могла отвести от него глаз.

– Я хочу поцеловать вас. Я хочу дотронуться до вас. Я хочу увидеть вас всю и почувствовать в своих руках.

Мэгги едва дышала, ее сердце бешено билось. Рейд протянул руку к верхней пуговице ее блузки и, волнуясь, расстегнул ее. Она знала, что ей следует сопротивляться, но она не могла, не хотела. Она вдруг подумала, что умрет, если оттолкнет его. Она хотела ощутить, как его руки раздевают ее, хотела почувствовать их на себе.