Не знаю, с чего она сделала такой вывод, сама же собиралась пользоваться переходами для нечисти.

— Фиг ее знает. — Лерка посмотрела на меня, но я тоже только плечами пожала. — Вроде бы нормальная. Только чрезмерно зациклена на тете своей. Она ведь уже съехала от них, а Настя все успокоиться никак не может.

— А тетя у нее, к слову, типа Леркиной, — подхватила я. — Странные обе. Прости, Лер, но вот реально.

Подруга не обиделась и только закивала, подтверждая мои слова:

— Да, нельзя людей по их теткам судить. Но я от своей не так завишу, как Настька — от своей. Я помню, еще в началке говорили, что тетка надоумила ее всех обидчиков проклинать. Она и прокляла, да только над ней все посмеялись.

— А она что?

— Заревела... Короче, все решили от нее отстать, раз она такая недотрога. Но потом она вроде исправилась. До этой переписки...

— Так в фильмах ужасов только бывает, — авторитетно констатировала Сонька. — Будто на том конце дьявол сидел и набирал. Или дух убитой девочки.

Мне почему-то стало неуютно. Наверное, потому, что мы эту Настю лично знаем. Ну странная. Так все мы странные на свой лад. Но представить, что она общалась с духом убитой девочки... Бр-р-р!

Но Соня уже переменила мнение:

— Скорее всего, Насте просто внимания не хватает, вот она и напридумывала все. А вы купились. Вот ты, Анька, вечно в мистику ударяешься.

— Да ничего я не ударяюсь!

— Правильно. Она только один раз ударилась, и с тех пор всегда такая, — расхохоталась Лера.

— Продолжайте, продолжайте, я всегда зеваю, когда мне интересно... — демонстративно зевнула я.

Девчонки одобрительно рассмеялись над моей остротой.

На самом деле со мной только раз случилась странная история. Точнее, даже не со мной, а с соседским мальчишкой Петей. Иногда она мне казалась мистической, иногда — просто смешной. Но на самом деле это совсем не смешно. Петя — хороший пацан, и мне его даже жалко.

Петя попал в неприятную ситуацию. И во время драки со сверстниками потерял несколько зубов. Но поскольку он был в том возрасте, когда еще ждешь монетку от зубной феи, то выбитые зубы сложил под подушку.

Пете не спалось. Беспокоили раны, ныла челюсть, было обидно и стыдно. Поэтому он, занятый своими переживаниями, не сразу обратил внимание на неприятный зудящий звук. И будто бы даже кто- то подушку из-под головы дергал, а это, между прочим, больно — шершавой материей да по ссадине на щеке.

Петя резко открыл глаза и прямо перед своим носом увидел несколько зубных фей. Он сразу понял, что это они, хотя те выглядели совсем не по- мультяшно-киношному.

Они жрали его зубы. Давились от жадности, роняли крошки на простыню. А мальчик выбитые зубы даже не сполоснул водой, прям так засунул под подушку. И теперь чувствовал железистый запах собственной крови.

Увидев, что мальчик не спит, феи зашипели разъяренно, страшно оскалились и сгинули. Дрожа от отвращения, он засунул руку под подушку, пошарил — они ничего не оставили взамен! Но мелкие осколочки зубов так и остались на простыне.

Никто Пете не верил, конечно. Смеялись, что это он придумал, потому что денежек не получил. Драться надо меньше, мол.

А у него теперь нервный срыв, он спать боится: вдруг заснет случайно с открытым ртом, а зубные феи прилетят и сожрут все его зубы?

— А к какому возрасту уже все зубы меняются на коренные? — прервала молчание после моего рассказа Соня. — У нас еще будут выпадать?

Я непроизвольно принялась ощупывать языком свои зубы. Совершенно забыла, какие и когда менялись. Да и на ощупь они были одинаковые все.

А Лерка с Сонькой по привычке схватились за телефоны, чтобы узнать у могущественного интернета. И обе хором досадливо застонали: как и у меня, их нтернетный баланс давно ушел в минус.

Тут играющее тихо-тихо радио внезапно издало тоскливый вой не то очередного шамана, не то просто скрипки, и мы дружно вздрогнули. Лера поспешила магнитофон выключить.

— О, а давайте на свечном воске гадать! — встрепенулась Соня. — Мы же хотели. Ну вы говорили, что будем.

Вот так всегда: сто тысяч оправданий, чтобы в случае чего от инициативы откреститься, и чтобы не засмеяли.

Но свечей у нас было полно (я тоже из дома привезла), а гадать мы действительно собирались. Лерка нашла в комнате-холодильнике какую-то неглубокую керамическую миску. Мы налили туда воды и расставили вокруг миски стаканы, которые исполняли роль подсвечников. Но стоило только зажечь последнюю свечу и торжественно поставить в стакан, как, точно по команде, электричество начало тускнеть, а потом мигнуло и пропало. Дом погрузился во тьму, только печь надежно гудела и потрескивала, да свечи старательно освещали целый пятак вокруг себя.

Мне показалось, что к окну немедленно приникли темные силуэты, желающие остаться невидимыми и одновременно разглядеть, что происходит внутри дома. Даже дрожь по спине пробежала.

— А вы знаете, что здесь в лесу есть проклятое место? — таинственно понизила голос Лерка, словно забыв, как только что яростно отрицала любую паранормальщину рядом со своей дачей.

— Господи, да во всех лесах такое место есть, — фыркнула Сонька, как самая разумная.

— Ну, учитывая, как ты говоришь, наличие местных язычников, это неудивительно. — Я