И как тень может отступать вглубь, подальше от окна?

Да нет, это мое отражение.

Аккуратно смахнув с экрана слезную каплю перчаткой, я всмотрелась в банное окно и для проверки помахала рукой над головой. Что-то никакого эффекта. Тогда я включила на телефоне фонарик, чтобы убедиться — мне всего лишь померещилось.

Пока наводила на окно луч, тень голой башки медленно скользнула вниз, будто кто-то присел на корточки. Могла это быть моя шапка? Правда, она пушистая и с помпоном.

Да и стоит ли это выяснять?

Тут мне стало так жутко, что от волнения взмокла спина.

Вспомнив наконец-то, зачем вообще сюда притащилась, я судорожно ткнула на значок отправки сообщения, а потом, не дожидаясь маминого ответа, продолжая светить себе фонариком, хотя и не так уж было темно, заспешила обратно в жаркий дом, стараясь больше не накручивать себя и совсем как- то позабыв все обидки.

Когда я наконец с удовольствием прижала холодные руки к печке (и тут же их отдернула из-за обжигающего жара), Соня подняла голову от своего телефона и вдруг задумчиво сообщила:

— Когда я выливала помои, за мной Анисимовна следила. Я с ней поздоровалась, а она в сугроб спряталась, что ли. И только птица скачет.

— Ой, да она всегда там скачет, птица эта. Не разводи тут мистику, — тут же насмешливо откликнулась я, не желая обидеть Соню, а скорее, пытаясь успокоить саму себя.

— Помнишь эту из параллели, про которую все говорили? — встрепенулась Лера. — Ее тетка, кстати, сюда ездила отдыхать. Ну, не ко мне на дачу, а тут неподалеку.

— Ты про эту Настьку с призраками?

—Ага. Она еще до того, как все началось у нее, рассказывала. Мы чего-то на физре разговорились, она на освобождении, и я. Что-то я сказала про Шилиханово, а она: «А, знаю! Это рядом с Шишикино. У меня туда тетя ездила к знакомым отдыхать». Эта тетка у нее язычница, что ли.

— А тут язычники есть? Эти самые шишаки? А что они делали в Шишикино, вызывали духа Пушкина? — заинтересовалась я.

Но Лерка только пожала плечами.

— Так, стоп! Что за Настька? И что у нее началось? — не поняла Соня.

— Сонь, ты как в другом мире живешь, — удивилась я.

Все про Настю знали, а Сонька как не от мира сего, все мимо ушей.

— Да которая с несуществующей девочкой переписывалась в чате, — объяснила Лерка.

— В смысле? Кто-то подделывался под девочку?

Мы ответили одновременно:

— Да.

— Нет. Девочки вообще не было. Хотя эта Настя даже ник ее называла, этой якобы девочки. Кто-то гуглил — нет такого.

— Как же она переписывалась? Сама себе сообщения, что ли, отправляла?

— Ага.

— А разве так можно?

— Ну не знаю. Как-то так получалось, что она будто бы кому-то отправляла. И пустые сообщения в ответ получала. Уверяла всех, что там целые простыни текста, но там было пусто, просто пустой чат, даже без пользователя.

— Да ладно!

— Прохладно. Может быть, какой-то баг был. Или кто-то из админов пошутил.

— Что-то я сомневаюсь.

— Эй, а призраки? Это был призрак девочки?

— Короче, у Насти в доме был полтергейст. Она называла его кикиморой. Но потом она от него избавилась будто бы, как раз с помощью этой несуществующей девочки, с которой якобы переписывалась в личке.

— В смысле полтергейст?

— В прямом!

— И фотку своего дома показывала с каким-то окном, про которое никто не мог понять, есть там занавески или нет. Еще она говорила, что существуют типа переходы, по которым передвигается нечистая сила. Если построить на этом месте дом, то там будет твориться всякая чертовщина. Обычно такие переходы закрывали храмами, но не всегда. И будто эти переходы между собой связаны, и в каждом старом городе есть такие дома-близнецы, где скрываются двери в переходы, по которым шастает нечисть.

— О, вот это интересно! Значит, и в Шилиханово такой дом можно найти? Было бы круто всего лишь открыть дверь и сразу — раз! — оказаться дома, — размечталась Соня.

— Круто, если ты нечисть. Но хотя все знают, что ты кикимора, ничего такого тебе не светит, — съязвила Лера.

Сонька надулась. Валерия, скорее всего, не имела намерения обидеть подругу, но прозвучало действительно так себе. София и так напрягалась из-за своей внешности, ей вечно мерещилось, что у нее жуткий нос, нескладная фигура, что она хуже всех выглядит.

— А Шилиханово такое старое? — поспешила разрядить обстановку я. — И как можно место перехода определить?

— Да откуда мне знать! Главное, что это точно не мой дом, — с нажимом и слишком громко рубанула Лерка.

И тут мы непроизвольно подумали об одном и том же. Трудно было этого не понять. Нет, что за ересь! Конечно, никакого перехода тут нет! Дом строил дядя Максим, за всем следил. Не может тут быть ничего потустороннего. И нигде не может быть.

— Она, эта Настя, того? — наконец уточнила Соня, нарушив тишину.