Вика с первых же дней стала негласным лидером и тут же прочувствовала на себе все прелести своего положения. С одной стороны, ее тут же тихо возненавидели некоторые одноклассницы, оказавшиеся на вторых ролях. С другой — девчонку шокировало прямо-таки плотоядное внимание неких дядей, периодически появлявшихся на всевозможных просмотрах и кастингах. Она несколько раз пыталась уйти, но властная и жесткая Кузьмятушкина с этим категорически не соглашалась. Она напоминала девушке о том, сколько денег в нее вложили спонсоры из НКО.

Однажды, когда Вика училась уже в десятом классе, после занятий к ней подошел визажист Эдуард. Женственно жестикулируя, он поинтересовался, не желает ли Викуся сегодняшним вечером посидеть в замечательном ресторане, где соберутся очень культурные и интеллигентные люди. Девушка сразу же поняла, что это может значить. Она пришла домой и обо всем рассказала отцу. Тот, простой шофер, нравом был крут и силой не обделен. Он тут же отправился к Кузьмятушкиной и о чем-то с ней поговорил. От Вики тут же отвязались.

Она закончила школу, университет, за это время вышла замуж, родила ребенка, а по получении диплома пришла работать в свою бывшую школу. Ее приняли, хотя, как стало известно позже, Кузьмятушкина костьми ложилась, возражая против этого. Но школе нужна была хорошая математичка, и физматовский диплом с отличием стал главным козырем.

— Так что же это за человек — Тамара Кузьмятушкина? — выслушав Викторию, поинтересовался Крячко.

Молодая женщина грустно улыбнулась и ответила:

— Не хочу говорить гадости за глаза, но ее место было не в школе, а где-нибудь на мясокомбинате. Есть такие люди, безжалостные, запредельно жесткие, зацикленные на самих себе. Им плевать на кого бы то ни было. Вот она из их числа. Уже когда училась в университете, я чисто случайно узнала, сколько эта «передовая» учительница загубила жизней и сломала судеб.

Как явствовало из дальнейшего повествования Вики, за ширмой условной благопристойности модельного бизнеса таилось нечто совсем иное. Их группу с первых шагов, исподволь, очень тонко и искусно, начали настраивать на такие доминанты, как успех, даже ценой утраты собственного достоинства. Умение устранить конкурентов считалось очень важным. Но еще выше ценилась способность себя не только подать, но и продать за максимальные деньги.

Преподаватели очень грамотно и умело прививали подросткам цинизм и меркантильность. Учащимся как бы невзначай внушалась мысль о том, что успех, выражающийся в банковском счете, наличии виллы и яхты, постоянном присутствии в рекламе и гламурных изданиях, — это единственное, о чем только можно мечтать. Виктория отметила, что не все ее ровесники обладали достаточно прочным нравственным иммунитетом, способным успешно противостоять подобному зомбированию.

— И вот результат. — На лице женщины промелькнула горькая усмешка. — Я успела, как говорят наркоманы, вовремя соскочить. Другие не смогли. Как мне рассказали позже, почти все наши девочки к выпуску из школы моделей уже вовсю, извините, работали на корпоративах, презентациях и тому подобных тусовках. Сами понимаете, в качестве кого. Нет, их никто не принуждал. Они сами шли на это. Потому что у них была единственная цель — успех любой ценой.

Минувшей зимой Вика встретила свою одноклассницу Людмилу, которая была ее основной конкуренткой, и не узнала ее. Вместо цветущей красавицы перед ней была изможденная старуха с пустыми глазами, одолеваемая мучительной наркотической ломкой. Людмила выпросила у Вики пятьсот рублей на дозу и рассказала ей свою историю.

По окончании школы при «Русской лилии», которая к этой поре уже обзавелась богатым папиком, Людмила была направлена во Францию, в некое малоизвестное рекламное агентство. Однако на месте оказалось, что это, по сути, контора для девушек по вызову, обслуживающих богатых господ. Постепенно былая мечта о райской жизни обратилась в настоящий кошмар. Года два спустя Людмила впервые попробовала марихуану. Потом она подсела на крэк, героин, употребляла всевозможную клубную синтетическую наркоту.

Она очень быстро утратила, так сказать, товарный вид и была буквально выброшена на улицу. К концу своей «модельной карьеры» Людмила промышляла среди портовых отбросов, пока в ходе полицейской облавы ее не задержали и не депортировали обратно в Россию.

О судьбе большинства однокашников ей ничего известно не было. Но их жизнь, скорее всего, сложилась не лучше. Когда Людмила была во Франции, общий знакомый рассказал ей про еще одну модель — Женечку, кареглазую, кудрявую шатенку с обаятельной милой улыбкой. По его сведениям, та попала в руки косовской мафии и, скорее всего, была отправлена «на органы». Двое парней из их компании обосновались в амстердамской общине гомосексуалистов. Один уже успел заразиться ВИЧ-инфекцией.

— Знаете, Люду мне было жаль. Но при этом я ее боялась. Она снова меня ненавидела! Но теперь уже за то, что я не стала проституткой и наркоманкой, закончила университет, у меня замечательный муж и уже подрастает малыш. Этим летом ее не стало — она покончила с собой. Мне почему-то кажется, что к этому ее в какой-то мере подтолкнула и наша встреча. Станислав Васильевич, не знаю, поможет ли хоть кому-нибудь то, что я рассказываю, но мне хочется, чтобы вы знали: агентство «Русская лилия» — это школа растления и убийства человеческих душ. За красивым фасадом и высокими словами таится чудовищная, бездушная система превращения людей, доверившихся им, в живой товар, который без возражений позволяет делать с собой все, что только угодно.

Стас спросил о Маше Гайдуковой, и Вика ответила, что слышала об этой истории. Она считала, что Машу продала ее подруга.

— Скорее всего, она специально помогла ее похитить. Возможно, подсыпала психотропные препараты. Для большинства людей, прошедших выучку в агентстве, это дело естественное. Знаете, уже то, что эта самая подружка — ее зовут Амалией — уже дважды пыталась покончить с собой, полностью подтверждает мое предположение. Видимо, ее одолели запоздалые угрызения совести.

Высказалась Виктория и по поводу всего модельного бизнеса в целом:

— Согласитесь, что в реальности фотомоделей требуется не так уж и много. Это, скажем так, «штучный товар». По некоторым данным, в России сегодня — только вдумайтесь! — около трех тысяч модельных агентств. В них работает около ста тысяч женщин, не считая тех, которые еще только учатся. Поневоле возникает вопрос: для чего такая орда, если требуется в сотни раз меньше? Ответ очень прост: это отработанная, налаженная и хорошо замаскированная система вербовки и подготовки проституток и экспорта их за рубеж.

— Должен сказать, что я придерживаюсь того же мнения. — Крячко озабоченно нахмурился.

Глядя в пространство, Вика проговорила с болью в голосе:

— Когда у меня родился сын, на многие вещи я стала смотреть несколько иначе. Мне вдруг подумалось, что вот эта система модельного бизнеса — способ генетически обескровить Россию, придуманный кем-то очень недобрым и хитрым. Ну а как еще можно назвать массовый вывоз наших девушек в сексуальное рабство?! Большинство из них уходит в небытие. А те, кому удалось вернуться, — кого они родят?! А ведь уже установлено, что таланты и дарования передаются по женской линии. Смысл такой диверсии вам понятен? Это один из способов дебилизации нас как народа. Тут и этот не самый умный единый государственный экзамен, и бездарная болонская вузовская система. А тут еще и проституция. Я своим ученицам внушаю: девочки, не попадитесь на эту гламурную удочку. Счастливый билет выпадает единицам, а всем остальным — в один конец!.. Пусть это грешно, но я скажу так: слава богу, что эта сутенерша Кузьмятушкина получила свое и больше уже никогда не появится в лицее.