этом не говорила. Она сказала, что он бросил ее по эсэмэс и исчез, понимаешь? Ни звонков, ни эсэмэс.

— Боже мой… когда его убили?

Роузи достала телефон и нашла ту статью из «Нью-Йорк пост».

— В середине августа. Ранним утром. — Ее озарило. Она резко развернулась и посмотрела на Кэтлин. — Когда ты застала Лору здесь, в слезах?

— Без понятия. Как я и говорила, это было в воскресенье ночью.

— Его убили в среду. Меня интересует, ты видела ее до или после убийства? Отчаялась ли она просто так или из-за произошедшего?

— Что ты несешь? Хочешь сказать, Лора имеет к этому отношение? — Кэтлин была ошарашена.

Роузи взяла себя в руки:

— Нет, конечно. Просто допускаю, что Лора ничего не знала. Возможно, это объясняет, почему он перестал отвечать на ее звонки.

— А она думала, что он после их разрыва исчез! Господи, какой ужас.

Да уж, подумала Роузи. Но совсем не так ужасно, как возможный вариант.

Она поднялась и прошла к столику на другом конце комнаты. Проверила ящички, прощупывая дно. Открыла гардероб, обшарила все полки. Затем проделала то же самое с кроватью. Ничего.

— У Лоры были здесь друзья, которые могут знать что-то важное? Я уже звонила на работу — Джилл, о которой она рассказывала. Но я совсем никого здесь не знаю, даже друзей по колледжу.

Кэтлин покачала головой.

— Нет. Хотя подожди… здесь был какой-то мужчина. Я вернулась однажды поздно ночью и слышала, как она разговаривала с ним. Лора готовила и говорила по громкой связи. Она спросила, может, ей стоит взять трубку, но я сказала, что не стоит: у нее были заняты руки, а я все равно собиралась к себе в комнату…

Роузи прекратила поиски и уставилась на Кэтлин:

— С мужчиной? Ты слышала, о чем шла речь? Это был ее любовник?

— Нет. Не думаю. Именно его они и обсуждали. Лора что-то говорила о нем по телефону тому мужчине. Подожди, сейчас я вспомню, как его звали.

Роузи нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

— На самом деле я думаю, что он был здесь, хотя не заходил в квартиру. Я работала тогда из дома, а она ушла без своих ключей, которые не могла найти. Я услышала писк домофона и выглянула в окно. Это была Лора с каким-то мужчиной. Он был в костюме, пиджак нес на руке. В тот день пекло как в аду. Я удивилась, что она так быстро вернулась домой — она никогда не уходила с работы пораньше. На моей памяти за все время, что Лора жила здесь, она не брала больничный даже на день.

— Как он выглядел? — спросила Роузи.

— Подожди… Я вспомнила, как его зовут! — глаза Кэтлин загорелись. — Это был Джо.

Роузи, лишившись дара речи и не в силах двинуться с места, уставилась на женщину: имя мужа звенело в ее ушах.

— С тобой все в порядке? — спросила Кэтлин.

Но Роузи не ответила.

Джо. Это все, что она могла услышать. Имя ее собственного мужа.

25

Лора. Четырнадцатый сеанс.

Семь недель назад. Нью-Йорк

Доктор Броуди: Не думаю, что продолжать наши сеансы — хорошая идея. Все стало слишком сложно. Нам не следовало начинать…

Лора: Нет, умоляю. Я так близка, я чувствую изменения.

Доктор Броуди: Лора… ну, хорошо. Закрой глаза… Можешь представить себя со стороны? Вообразить другую девушку в лесу с Митчем Адлером?

Лора: Думаю, да.

Доктор Броуди: Он тянет ее за дерево, целует. Она видит его страсть и начинает верить, будто наконец добилась своего. Она заставила его чувствовать себя рядом с ней в безопасности настолько, что он полюбил ее. Прилив эйфории. Ты знаешь, из чего она состоит. Ты рассказывала.

Лора: Власти. Это прилив силы…

Доктор Броуди: Что ты хочешь сказать ей? Той девочке в лесах?

Лора: Что это просто иллюзия? Что он никогда ее не полюбит?

Доктор Броуди: Не спрашивай меня. Говори. Только ты видишь это.

Лора: О’кей. Отлично. Я бы сказала ей, что он никогда ее не полюбит, так что бросай все это.

Доктор Броуди: Вот именно. Все верно. Он никогда ее не полюбит. Эта власть — иллюзия.

Лора: Я бы посоветовала ей бежать прочь, хотя знаю, что она так не сделает. Она никогда меня не послушает. Почему?

Доктор Броуди: Потому что ты не можешь простить ее за то, что она пытается. И ты хочешь, чтобы она страдала за это.

26

Лора. Ночь накануне. Четверг, 11.30 ночи.

Бренстон, Коннектикут

Сумочку я нахожу на кухне. Роюсь в ней в поисках телефона.

— Лора, — Джонатан Филдинг становится у меня за спиной. Его рука на моем плече, и я останавливаюсь. Прекращаю искать телефон. Перестаю искать пути бегства.

Отклоняюсь назад, пока не касаюсь его. Мое тело уходит в свободное плаванье и не слушает, когда я говорю ему о том, что неправильно.

— Шшш, — шепчет он. — Все хорошо. Дыши глубже. Твой телефон вырубился, помнишь?

У меня бегут мурашки по коже. У него мягкий голос, но слова… разве от них не веет угрозой? Не пытается ли он напомнить мне, что я беспомощна, зажата в ловушке между стойкой и его телом? Дверь осталась за его спиной. Вторая рука гладит другое мое плечо, и неожиданно я целиком и полностью попадаю в плен.

У нас разные телефоны, и зарядки у них отличаются. Мы уже обсуждали это и поняли, что до возвращения к Роузи я ничего не могу с этим поделать. Неприятный озноб превращается в горячую волну.

И мне это нравится.

— Хочешь, я довезу тебя домой? — тут же предлагает Джонатан. С таким же успехом он мог бы попросить ребенка отложить мороженое.

— Это был черный «Шевроле Импала», — неожиданно для себя я хочу закончить эту историю. Я должна знать, почему Джонатан так хотел услышать ее, и если он узнает конец, то причина будет ясна. Ему больше не придется клещами вытягивать из меня рассказ.

Я должна это выяснить. Неведение доводит до безумия. Хотя он кажется таким надежным. Я наблюдала за ним весь вечер. Внимательно слушала, мысленно составляя тот список. Однако у Джонатана так много достоинств.

— Я постоянно дразнила его из-за машины, называла стариковским драндулетом. Она досталась ему от отца, который купил себе «Лексус», так что я была права. Стариковский драндулет.

Руки Джонатана крепче обнимают меня, смыкаясь на груди. Я чувствую каждую клеточку его тела. Металлическая пряжка ремня упирается мне в поясницу. Чувствую его бедра. Грудь, такую теплую и сильную.