Теперь пришло время посмотреть. Это нужно было делать в полной темноте, потому что свечение было слабым. Он прошаркал к кладовке, вошел в нее и закрыл за собой дверь. В шкафу на столике стоял микроскоп, там же стоял стул, а со стены свисал шланг для подачи воздуха. Ярлинг подключил к скафандру шланг и вставил слайды в микроскоп. Затем он выключил свет, нащупал в темноте стул и сел. В таком месте, непроглядно темном шкафу 4-го уровня, в скафандре, можно было бы получить приступ клаустрофобии. Питер Ярлинг давным-давно примирился с удушьем и темнотой. Он подождал минуту, чтобы дать глазам время привыкнуть к темноте, и маленькие искорки света в его глазах, привыкших к темноте, в конце концов исчезли, пока холодный, сухой воздух ревел вокруг его лица и трепал волосы на лбу. Затем он посмотрел в бинокулярные окуляры микроскопа. Внутри скафандра он носил очки, и это делало наблюдения особенно трудными. Он прижал лицевую пластину к носу и прищурился. Он поводил головой из стороны в сторону. Его нос оставил жирную полосу внутри лицевого щитка. Он повернул свой шлем так, что тот оказался повернут почти вбок. Наконец он посмотрел в окуляры.

В его поле зрения появились два круга, и он сфокусировал взгляд, собирая их вместе. Он смотрел вниз, на обширную поверхность. Он увидел клетки, смутно очерченные слабым свечением. Это было похоже на ночной полет над малонаселенными землями. Слабое свечение было нормальным. Он искал яркое свечение. Он искал город. Ярлинг разглядывал стекла, туда-сюда, туда-сюда, перемещаясь по микроскопическому миру в поисках предательского зеленоватого свечения.

Мусоке не светился.

Бонифаций слабо светился.

К его ужасу, Майинга ярко вспыхнула.

Он резко отдернул голову. О нет! Он поправил шлем и посмотрел еще раз. Сыворотка Майинги по-прежнему светилась. Кровь мертвой женщины реагировала на вирус в обезьяннике. У него появилось неприятное ощущение в животе. У этих обезьян не было Марбурга. У них была лихорадка Эбола. Эти животные умирали от заирского эболавируса. Его желудок сжался и перевернулся, и он застыл в темном чулане, слыша только шум воздуха и стук собственного сердца.

Вторник, 16:00

Цепь командования

«Это не может быть заирский эболавирус», – думал Питер Ярлинг. Должно быть, кто-то случайно подменил образцы. Он посмотрел еще раз. Да, сыворотка крови Майинги определенно светилась. Это означало, что он и Том могут быть заражены вирусом Эбола заирского типа, который убивает девять из десяти жертв. Он решил, что допустил ошибку в своем эксперименте. Должно быть, он случайно поменял образцы или что-то перепутал.

Он решил повторить тест еще раз. Он включил свет в шкафу и проковылял в свою лабораторию, на этот раз внимательно следя за пузырьками, бутылочками и предметными стеклами, чтобы убедиться, что ничего не перепуталось. Затем он отнес новые образцы обратно в шкаф, выключил свет и снова посмотрел в микроскоп.

И кровь Майинги снова засверкала.

Так что, возможно, это действительно была заирская лихорадка Эбола или что-то близкое к ней: кровь мертвой женщины «знала» этот вирус и реагировала на него. Хорошо, что это не Марбург – ну, знаешь, это не Марбург. Это посланник из Заира, а может, его сестра-близнец. Эбола никогда не встречалась за пределами Африки. Что она делала возле Вашингтона? Каким чертовым образом она там оказалась? Что она может сделать? Ярлинг подумал: «Я наткнулся на что-то действительно горячее».

На нем был скафандр, но он не хотел тратить время на выход через шлюз. В лаборатории на стене висел телефон экстренной связи. Он отсоединил воздушный шланг, чтобы убрать рев воздуха, и набрал номер телефона Си Джея Питерса.

– Си Джей! – крикнул он сквозь шлем. – ЭТО ПИТ ЯРЛИНГ. ЭТО ПРАВДА, И ЭТО ЭБОЛА.

– Нет! – ответил Си Джей.

– ДА.

– Эбола? Это, должно быть, лабораторное заражение, – сказал Си Джей.

– НЕТ, ЭТО НЕ ЗАРАЖЕНИЕ.

– А вы не могли перепутать образцы?

– ДА, Я ЗНАЮ – МОЕЙ ПЕРВОЙ МЫСЛЬЮ БЫЛО, ЧТО КТО-ТО ПОДМЕНИЛ ОБРАЗЦЫ. НО ИХ НЕ ПОДМЕНИЛИ. СИ ДЖЕЙ, Я СДЕЛАЛ ТЕСТЫ ДВАЖДЫ.

– Дважды?

– ЭБОЛА ЗАИР ОБА РАЗА. РЕЗУЛЬТАТЫ ПРЯМО ПЕРЕДО МНОЙ. Я МОГУ ПЕРЕДАТЬ ИХ ВАМ. САМИ УВИДИТЕ.

– Я сейчас спущусь, – сказал Си Джей. Он повесил трубку и поспешил вниз, в горячую лабораторию Ярлинга.

Тем временем Ярлинг взял лист непромокаемой бумаги, на котором были написаны результаты его тестов. Он сунул бумагу в контейнер, наполненный дезинфектантом. Контейнер прошел сквозь стену в коридор уровня 0 за пределами горячей зоны. Он работал по тому же принципу, что и выдвижной кассовый ящик в окошке кассира. Объект из горячей зоны можно передать в нормальный мир, продезинфицировав по дороге.

Си Джей стоял у толстого стеклянного окна с другой стороны и смотрел на Ярлинга. Они подождали несколько минут, пока химикаты не пропитают бумагу, стерилизуя ее. Затем Си Джей открыл резервуар со своей стороны, вынул бумагу, пропитанную химикатами, и взял ее в руки. Он махнул рукой Ярлингу через окно: иди обратно к телефону.

Ярлинг вернулся к телефону экстренной связи и стал ждать, когда он зазвонит. Телефон зазвонил, и в трубке послышался голос Си Джея: «Выбирайтесь оттуда и пойдем к командиру!»

Пришло время передать эту штуку вверх по цепочке командования.

Ярлинг вышел из шлюза, переоделся в обычную одежду и поспешил в кабинет Си Джея, а затем они оба направились в кабинет командира USAMRIID, полковника Дэвида Хаксолла. Они прошли мимо его секретарши, сказав ей, что это срочно, и уселись за стол переговоров в его кабинете.

– Знаете что? – сказал Си Джей. – Похоже, мы нашли филовирус в стае обезьян под Вашингтоном. Мы считаем, что это вирус Эбола установили, что считаем его Эболой.

Полковник Дэвид Хаксолл был экспертом по биологическим опасностям, и он считал, что Институт создан именно для таких ситуаций. Через несколько минут он позвонил генерал-майору Филипу К. Расселлу, доктору медицины, командующему военно-медицинским научно-исследовательским и опытно-конструкторским подразделением армии Соединенных Штатов, которое имеет власть над USAMRIID, и назначил встречу в офисе Расселла в другом здании в Форт-Детрике.

Хаксолл и Си Джей Питерс провели несколько минут, обсуждая, кого еще следует пригласить. Они вспомнили подполковника Нэнси Джакс, начальницу патологоанатомического отдела Института. Она могла определить признаки лихорадки Эбола у обезьяны. Хаксолл поднял трубку телефона.

– Нэнси, это Дэвид Хаксолл. Ты можешь прямо сейчас поехать в офис Фила Расселла? Это чертовски важно.

Был темный ноябрьский вечер, и база начала успокаиваться на ночь. В момент захода солнца в тот день не было видно никакого солнца, только умирающий свет за облаками, стекающими с горы Катоктин. Джакс встретилась с Ярлингом и двумя полковниками, когда они шли через плац к Институту. Отряд марширующих солдат остановился перед флагштоком. Группа людей из Института тоже остановилась. Из громкоговорителя донесся грохот пушки, а затем звук горна, трубившего «отступление», трескучий и дешевый, и солдаты спустили флаг, в то время как офицеры встали по стойке смирно и отдали честь.