— Да, это резонно, — сказал, подумав, князь.

— Очень хорошо. Извольте же сами, ваше величество, проверить координаты планет, откуда вы получаете донесения — результаты могут удивить вас. А после этого, если ход войны начнет беспокоить ваше величество так же, как и нас, не угодно ли будет подумать над тем, что мешает армии, слывущей непобедимой, одерживать какие бы то ни было победы.

Великий князь нахмурился, явно недовольный тем, какой оборот принимает дело, но все же кивнул.

— Да, возможно, мы рассмотрели бы этот академический вопрос, будь мы обеспокоены.

— Покорно благодарю, ваше величество, — с некоторым облегчением произнес Урсис. — В таком случае я попрошу адмирала Брима дать вам необходимые разъяснения.

Брим, вздрогнув, как от удара током, посмотрел на Урсиса и проглотил огромный комок, непостижимым образом возникший у него в горле.

— В-вы хотите знать, что мешает…

—..непобедимый якобы армии одерживать победы, — закончил за него князь. — Вы у нас космический эксперт — говорите же.

Что ж, подумал Брим, за этим меня сюда и прислали. Набрав побольше воздуха, он встретился с каменным взглядом великого князя.

— Это довольно просто, ваше величество. Какой бы хорошо оснащенной и храброй ни была ваша армия, ни один медведь и ни один краулер не устоит против наземных сил Лиги, пока те воюют в тесном взаимодействии с Космическим Флотом Хота Оргота. Ваши солдаты, чтобы сражаться успешно, должны иметь защиту — и огневую поддержку — из космоса. Только комбинация сил обеспечивает победу, а чтобы победить окончательно, необходимо производить и использовать в больших количествах наступательную космическую технику. Я видел хороший пример этому на маневрах, где вы и сами изволили присутствовать…

* * *

— На сегодня довольно, адмирал, — сказал наконец Николай, подняв унизанную кольцами руку. — Вы дали нам богатую пищу для размышлений. Имеете что-нибудь добавить, генерал? — Великий князь обратился к Урсису отрывисто, почти сердито, как будто тот чем-то ему досадил.

— Могу лишь высказать благодарность вашему величеству за то, что соблаговолили выслушать нас в столь затруднительной ситуации, — ответил Урсис, храбро выдержав стальной взгляд монарха.

Князь кивнул и ворчливо сказал Бородову:

— Так вот почему, Анастас Алексий, ты докучал нам весь прошлый год?

— Больше года, Николай Боровицкий, — заметил Бородов.

— Да. Можешь не напоминать. Ты, как и генерал Урсис, считаешь, что мы не выигрываем войну, верно?

— Ваше величество, — серьезно заметил Урсис, — я хочу подчеркнуть, что мы войну проигрываем. Более того, если мы будем продолжать в том же духе, то Лига в течение стандартного года может оказаться, фигурально говоря, у самых ворот Громковы.

Великий князь стиснул подлокотники стула, задетый за живое словами Урсиса, и прорычал что-то по-содескийски.

— Вы обещали говорить только на авалонском, Николай Боровицкий, — напомнил Бородов.

— Мы сказали, что генерал Урсис не стесняется высказывать свое мнение, — ворчливо пояснил князь.

— Это не совсем точный перевод, — сказал Бородов Бриму, — значительно смягченный.

Наступило молчание. Князь уперся подбородком на шестипалую лапу и задумался, вглядываясь в отполированную поверхность стола. Затем он поднял глаза на собравшихся.

— Не очень-то вы порадовали нас этой ночью, — проворчал он.

— Радовать вас не входило в наши намерения, Николай Боровицкий, — ответил Бородов.

— Сделай милость, Анастас Алексий, позволь нам договорить.

Бородов умолк, но не счел нужным извиниться.

— Как мы уже сказали, ваши речи не доставили нам радости. И даже вызвали наш гнев. — Он помолчал, глядя в расписной потолок. — Однако мы не можем не похвалить вас за смелость — даже тебя, брат Анастас Алексий. Тот, кто обладает такой властью, как мы, не всегда может быть уверен, что ему говорят правду. Мы часто подозревали, что нам говорят то, что мы, по мнению тех, кто говорит, хотим слышать. С вами тремя я не испытываю таких подозрений. — Князь, помолчав, откинулся назад и объявил:

— Аудиенция окончена.

— Благодарю вас, Николай Боровицкий, — сказал, поднявшись, Бородов. Он и Урсис поклонились, а Брим отдал честь.

Мажордом в красной ливрее тут же возник у стола. — Проводишь их назад тем же путем, что привел, — распорядился князь, кивнув Бриму и Урсису.

— Это не по недостатку учтивости со стороны брата, — со смехом пояснил Бородов, — а для вашего же блага. Многие при дворе станут, скажем так, интриговать против вас, если узнают, что вы здесь побывали. Думаю, вы меня понимаете Урсис кивнул и сказал Бриму шепотом:

— Ты помнишь, я говорил, что гласные противники некоторых членов Совета исчезли бесследно.

— Помню, — пожал плечами Брим. — Лично я против черного хода ничего не имею.

— Один момент, господа, — произнес внезапно князь. Он встал и добавил еще одно слово:

— Spasee bah, а после повернулся и вышел через парадную дверь Брим посмотрел на Бородова — тот стоял, как пораженный громом, и Урсис тоже.

— Заешь меня скальные волки, — прошептал старший медведь.

— И скальные пауки в придачу, — отозвался Урсис — Я не ослышался?

— Нет, мой друг, — улыбнулся Бородов. — Это войдет в историю…

Удивленно крутя головой, Урсис сделал знак мажордому, и тот повел их с Бримом к выходу.

— Что он такое сказал? — спросил Брим, когда они спускались по лестнице — Ах да, — усмехнулся Урсис — Я был так ошарашен, что совсем забыл про тебя Извини.

— Все в порядке Но что тебя так поразило?

— Он поблагодарил нас, — сказал Урсис так, словно не верил собственным словам. — Сказал нам «спасибо».

— Ну и что же? — не понял Брим. Его император Онрад V непременно сказал бы нечто подобное после такой встречи.

— В словаре великого князя нет таких слов, — объяснил Урсис. — Я, к примеру, не слышал такого ни от одного из великих князей, правивших в мое время. И Анастас Алексий, думаю, тоже, а он Николаю брат — Выходит, мы до него достучались, — заметил Брим.

— Будем надеяться, — вздохнул Урсис, шагая по пропахшему кухней коридору. — Иначе в этих подвалах прольется куда больше крови, чем бывает обыкновенно, и будет снято много, много шкур.

* * *

Вечером, когда трое друзей наконец-то уселись перед огнем в библиотеке Бородова, в дверях появился Барбюс и вручил Бриму пластиковый листок.

Это была КА'ППА-грамма, и по ее зеленому цвету Брим понял, что она пришла по военным каналам и не имеет грифа секретности.

— Я приму ее на экране, — сказал он Барбюсу.