— Мы гуляем по «Арлекину», мой сладкий, — пропела вероломная жена. — Обед на столе. Приятно провести вечер…

— Дай телефон моей сестре, — велел Глеб, но вместо ответа услышал гудки отбоя.

«Вот же вустрицы!» — рыкнул про себя Наумов и, тяжело вздохнув, пошел открывать калитку приехавшему Феликсу.

Марат Алтаев по привычке прокатился мимо Катькиного дома и снова заглянул в окна.

— Никакого движения, — пробурчал он себе под нос и, припарковав Крузак недалеко от подъезда, быстро прошел в дом. Кивнул по привычке консьержке. Поднялся на третий этаж и, нажав на звонок, снова услышал знакомую трель. Никого.

— Катя давно тут не появлялась, — приоткрыв дверь, сообщила соседка. Симпатичная тетка лет сорока. — Роза Равильевна с Глебом были. Вещи какие-то забирали…

— С кем, простите? — сделал вид, что не расслышал, Марат.

— Роза с сыном приезжали. Катя у него сейчас гостит. Там ребенок родился. Вот она и помогает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Спасибо, — искренне поблагодарил Марат, сдерживая отчаянный порыв расцеловать словоохотливую тетку. Он повернул к лифту и уже собрался нажать кнопку вызова, как Катина соседка остановила его.

— Но это я только вам сообщила, — махнула она холеной ручкой. — Тут много народу приезжает. Всем наша Катя понадобилась.

— А кто именно приезжал, описать можете? — насторожился Марат.

Женщина, задумавшись лишь на секунду, убрала назад каштановые пряди волос и заметила тихо:

— Начальник ее приезжал. Буров-боров, мерзкий человек. Терпеть его не могу.

— А вы откуда его знаете? — нехотя поинтересовался Марат.

— Катя давно знакомила, — отмахнулась женщина и добавила заговорщицки: — Парни какие-то около двери стояли. Гравий мелкий около порога насыпали. Если кто в квартиру входить станет, растолчет. Но я сразу вышла и все подмела. Так они на следующий день снова заявились. Вот и пришлось консьержкам скандал устроить.

— Спасибо вам, — улыбнулся Марат и полюбопытствовал мимоходом: — А мне почему сказали, где Катя?

— Хм… — вскинулась соседка. — Кто, как не вы, тут с цветами наперевес бегал? Да и Катька счастливая ходила, не то что с Феликсом…

— Спасибо! — проорал Алтаев и скатился с лестницы. А на выходе из подъезда столкнулся с двумя парнишками. Одного он узнал сразу. Тот самый, что подрезал его на допотопном мерсе.

«Корней— скотина, — раздраженно поморщился Марат, забираясь за руль Крузака. — Наврал с три короба, что не следит, а сам пацанов Катьке под окна прислал».

Алтаев решительно крутанул руль, выезжая на Центральный проспект, и проехав пару кварталов, свернул в переулок. Остановился около красных ворот с бодающимися оленями наверху и, не обращая внимания на кучку женщин невдалеке, требовательно нажал на звонок. Калитка тут же распахнулась, и на улицу вышел мальчишка лет пятнадцати. Артем — старший сын Вовки Корнеева и крестник Руслана.

— Здрасьте, — радостно поздоровался он. — А папа только вчера о тебе вспоминал.

— Хорошо или плохо? — усмехнулся Марат, проходя во двор.

— Они с бабушкой из-за какой-то брошки ругались. Только я тебе ничего не говорил, — пробурчал Артем.

— Ага, — кивнул Алтаев. — А бабушка где? Или у нее прием?

— Да-а, — ухмыльнулся Артем. — Гадает тут всяким по старой памяти…

— Но на булку с маслом хватает, — довольно хмыкнул Марат.

— Да еще и с черной икрой, — раздался от двери голос крестной. Алтаев поднял голову и встретился взглядом с дородной пожилой женщиной в черном траурном платье. Седые волосы, скрученные на затылке, казались невесомым облаком, пойманным в плен точно такой же косынкой, а крупные серьги с аквамарином придавали хозяйке солидности и загадочности. Лишь карие глаза, живые и печальные, остались прежними и говорили о добром нраве тети Любы Корнеевой.

«Да и где бы мы с Русланом были, если бы не она?» — в сотый раз за свою жизнь сам у себя поинтересовался Марат. Он шагнул к старухе и сразу же оказался в крепких объятиях.

— Маратик мой золотой, — прошептала она. — Давно ты к нам не заглядывал. Соскучилась я.

Алтаев чуть не ляпнул, что недавно встречались на похоронах Витали. Но напоминать матери о смерти сына счел неправильным и смолчал.

— Пойдем, — приказала старуха и потянула Марата за руку. — Кофе попьешь, я чашку посмотрю. — Она повернулась к внуку и велела: — Темочка, очередных предупреди, у меня перерыв полчаса. Крестник мой любимый приехал.

Вслед за тетей Любой Марат вошел в маленькую кухоньку. Чистенькую и свежепобеленную. На площади чуть больше четырех квадратов умещалась печка на две конфорки и стол, покрытый розовой клеенкой с нарисованными кружевами.

— Садись, — кивнула Люба, подтолкнув к нему табуретку с привязанной подушечкой. Алтаев послушно уселся и внимательно глянул на крестную.

Она споро заварила кофе в блестящей турке. Быстро перевернула содержимое в маленькую чашечку и велела выпить. Но не все.

— Только не дуй, — предупредила серьезно.

— Так я не гадать приехал, теть Люба, — смущенно пробурчал Марат. — С вами повидаться и с Вовкой переговорить…

— А ты в гадальное время явился, значит, положено погадать, — улыбнулась она. — Вовка только через час домой приедет. Вот мы и скоротаем часок, его ожидая.

Она напряженно глянула на Марата, и ему почудилось, что она посмотрела как бы через него. Потом задумалась и, как заправский фокусник или крупье в казино, принялась метать по столу карты. Поморщившись и разложила все снова.

— Прибавление в семействе, — довольно хмыкнула она. — Мальчик родится, на твою жену похожий. Ты его любить будешь, как сумасшедший…

— Так это не у меня, — весело отмахнулся Алтаев. — У Руслана подруга залетела.

— Я, по-твоему, не могу отличить трефового короля от бубнового? — строго посмотрела на него старуха. — Мы сейчас говорим о тебе, понял? — добавила сердито. — Девчонка эта… — Люба задумалась. — Будто знакома она мне. А кто, не разберу… Подожди, — пробурчала она, надевая очки.

— Это Наума дочка, — распахнув дверь, ведущую в глубь дома, заржал Вовка Корнеев. — Маратик наш с Катькой любовь крутит! Представляешь, мам?