Марат аж поперхнулся от неожиданности. Вот только лежали, устав от любовной горячки. Лениво ласкали друг друга, пытаясь выровнять дыхание. И тут на тебе!

Он провел ладонью по волосам любимой, пропустив пару прядок через пальцы, и задумчиво бросил:

— Долгий разговор, Кать. Самый простой вопрос и одновременно невероятно сложный.

— А я никуда не тороплюсь, — тут же заверила его Катерина, внимательно воззрившись.

Алтаев вгляделся в лицо любимой женщины, в одночасье ставшее серьезным. Голая Катерина навалилась на него сверху, распластавшись по груди, положила голову на плечо, обхватила за шею руками. В таких реалиях учиненный допрос больше смешил, чем располагал к серьезному разговору. Два часа назад, забрав Катерину из нового торгового центра и усадив ее в брошенный около входа Крузак, Алтаев спокойно глянул на любимую и постарался предупредить как можно более небрежно:

— Сейчас бы я не отказался быстро доехать до твоей квартиры, но там около подъезда тебя какие-то хмыри караулят, поэтому мы едем ко мне в деревню.

— Хутор «Правда жизни»? — нервно хохотнула Катерина, убирая со лба длинную белесую челку.

— Не-а, — удивился Алтаев. — Деревня Синичкино. Я тебя оттуда в город отвозил…

Он потянулся к Кате и накрыл ее губы своими.

— Я чуть с ума не сошел от тоски. Больше никуда тебя от себя не отпущу, — прохрипел он, отстраняясь. — Поедем домой, малыш!

Алтаев сразу выехал на объездную дорогу и погнал, невзирая на знаки ограничения скорости. Хватало лишь сил тормозить на красный сигнал светофора и снова срываться на желтый. Марат не помнил, как въехал во двор. Припарковал машину прямо на дорожке и пробурчал Катерине:

— Подожди…

И кинулся к ее дверце. Осторожно, будто самую бесценную ношу, подхватил на руки и понес в дом. Сразу поднялся в спальню, благодаря Вселенную, что утром пришло в голову поменять простыни. Уложил Катерину прямо на покрывало и аккуратно снял с нее босоножки. Наклонившись, решительно потянул вверх подол платья и тут же ощутил, как верткие Катькины пальчики пытаются содрать с него майку. Когда платье и майка отлетели в сторону, настал черед белья, а руки любимой принялись расстегивать ремень.

— Катька, Катька, — прохрипел Алтаев. — Подожди. Я и так на грани…

— Вот и не сдерживай себя, — словно кошка, потянулась Катерина, справившись с ремнем.

— Признаюсь, прежде чем меня с головой накроет, — рыкнул Марат, обхватывая ладонями ее лицо, — я люблю тебя, Катя, и хочу жениться на тебе, завести детей и до глубокой старости жить вместе. Что скажешь?

— Заметано, — подмигнула Катерина, обвивая его шею руками. — Люблю тебя, Алтаев. Если ты зовешь меня замуж, я согласна, — кивнула она, прижимаясь к нему.

— Конечно, зову, — пробормотал Марат, укладываясь рядом и целуя любимую в шею, потом в ключицы. — Девочка моя, думал, что потерял тебя навсегда. Мечтаю жениться на тебе. Я чуть с ума не сошел за этот месяц… — нетерпеливо пробурчал Алтаев, заглядывая Катерине в лицо. Снова прижал ее к себе и нежно чмокнул в висок.

Катерина вздохнула, чуть приоткрыв губы, и Алтаев, заметив маленький розовый язычок, понял, что еще минута, и он за себя не отвечает. Марат нетерпеливо стянул с себя джинсы, а с Кати трусики. Нежно провел рукой по низу живота и аж замер от наслаждения.

— Катя, девочка моя, — просипел он, чувствуя, как шаловливые пальчики любимой огладили дорожку из рыжеватых волос и двинулись вниз.

— Давай быстрее, Мар, — пролепетала Катерина, и от этого непривычного склонения имени и ее жарких ласк Алтаев чуть не закричал от восторга. Он, прижав Катерину к постели, замешкался, проникая внутрь. Для Катерины хотелось нежной изысканности и утонченной чувственности, но страсть уже накинула на Марата искрящееся покрывало эмоций, обнажая нервы и стирая любые представления о реальности. В этой гонке Марат был и в лидерах, и в отстающих одновременно. Ловил каждый вздох любимой женщины и ощущал неизведанное ранее чувство вселенского счастья. Алтаев сам не понимал, что происходит. Начиная с семнадцатого дня рождения, рядом с ним всегда находились девчонки. Красивые или не очень, упрямые и податливые. Потенциальные невесты и на одну ночь. Но никогда он не сходил с ума от любви, никогда не стремился обладать только одной-единственной женщиной, вокруг которой сошелся клином весь белый свет. Другие просто перестали существовать, когда в его жизнь вторглась Катерина Наумова. Ушли на дальний план чужие разборки, да и группен секс, так любимый Русланом, перешел в разряд чего-то непристойного.

«Даже на квартиру к брату Катьку не повезу. Нечего ей там делать», — рыкнул про себя Марат, чувствуя, как острые ноготки прошлись по бокам, а потом и по ягодицам. Алтаев расхохотался, понимая, что вот оно, счастье — держать в объятиях любимую женщину и точно знать, что она и есть твоя вторая половина. Лучшая и прекрасная.

Теперь, подбирая слова, Марат задумался, с чего начать рассказ о Корнеевых. Катерина молча лежала рядом. Не торопила. Лишь тонкий пальчик выводил на спине Алтаева замысловатые узоры, а еще дыхание, горячее и порывистое, намекало на краткий перерыв перед следующим раундом.

— Мы с Русом братья только по матери, — поморщившись, хрипло обронил Марат. — Про его отца никто ничего не знает. А вот мой вроде приличным человеком оказался. Когда на матери женился, сразу усыновил Руслана, дом отремонтировал. Но долго тоже не выдержал. Ушел, когда мне три года исполнилось. Первое время не бросал нас. Продукты какие-то приносил, вещи. Не новые. Кто-то давал, а он к нам пер. Но знаешь, лучше ходить в старом свитере и чужих штанах, чем мерзнуть. Я совсем тогда мелкий был, мало что соображал. А Руслан… Ну я жив благодаря ему, понимаешь? Не сгинул, не пропал, в люди выбился.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А ваша мама? — со страхом в голосе обронила Катя. — Она где была?

— Мама? Мы ее так и не звали, — усмехнулся он кисло. — Чаще по имени. Алевтина. Ну какая из нее мать? Так… Лахудра самая настоящая. С молодости гуляла, кукла заведенная. Руслана в шестнадцать родила. Ну тогда еще дед с бабкой живы были, Русик с ними жил, а вот когда мой отец ушел, совсем худо стало. Она могла нас одних оставить и умотать с первым встречным кавалером, могла с подружками и хахалями пить несколько дней подряд. А нам-то есть каждый день хотелось. Да еще аппетит как у волчат. Вечно голодные, блин! Корнеевы жили с нами по соседству. Дружили семьями с нашими дедом и бабкой. Рус с Вовкой почти одновременно родились. Алевтина— кукушка хренова, могла завеяться без предупреждения. Так тетя Люба, жалея моего брата, сцеженное молоко несколько раз в день давала.