насчет беременности за деньги. Я спасовал, но понял, как был неправ. Не знаю, сможешь ли ты поверить мне еще раз, но я действительно тебя люблю. Я просто раньше не испытывал этого чувства, да, я растерялся, не понимал, что делаю и слишком дорожил свободой. К черту ее, если нет тебя рядом. Мне очень плохо Марика. Я готов искупить свои слова, дай только один шанс, и я все исправлю. Обещаю, ты даже слезинку из-за меня не выронишь.

Слезинку? У меня градом течет из глаз. Я боюсь открыть веки и вместо Орхана снова видеть Толгатова. Господи, как же я мечтала услышать признания в любви от Байрамова. Мне тоже так жаль…

— Ты где Марика? Мы можем встретиться? Пожалуйста.

Зажав ладонью динамик, чтобы Орхан не услышал, всхлипываю, пытаясь настроить севший от горя голос.

— Нет, Орхан. Мы больше не встретимся, потому что я…выхожу замуж.

Он несколько секунд молчит, должно быть, переваривая информацию.

— За кого? За Толгатова?

— Именно! — пищу несвойственным тоном. — Он хороший мужчина, порядочный. Я его люблю.

— Ты в своем уме?

— Да. Он во всем тебя лучше. Денег мне давал больше, цветы дороже и ночи с ним жарче, — вру. — А ты забудь меня. Не нужно нам было встречаться. Ошибка полнейшая. По сравнению с Артуром ты ноль. Ничтожество. Зеро! Иди к черту ты и все твои родственники. Хорошо, что я вовремя одумалась.

Дрожащим пальцев сбрасываю вызов и сразу закрываю ладонью себе рот, чтобы не завыть от боли. Сегодня мое истерзанное сердце разорвалось окончательно.

***

— Даже не мечтай, что наш брак станет настоящим, — сидя в машине Толгатова, холодно говорю. — Наша семья будет фиктивной. С тобой в постель я ни за что не лягу.

Артур везет меня в квартиру за вещами.

— Я и на это согласен милая. Главное, что ты рядом, и я тебя во всем контролирую.

— Ты одержимый человек Артур. Ты болен.

— Это самая приятная болезнь из когда-либо созданных, — тянется ко мне, пытаясь взять за руку, но я брезгливо отодвигаюсь.

— Зачем тебе я? Ты ведь не будешь со мной искренне счастлив.

— Твоя жизнь принадлежит только мне, и я никогда не проигрываю. С чего эта сказка начиналась, тем и закончится. Я же говорил, что ты все равно станешь моей женой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А как же Карина? Алла? — вспоминаю тех, с кем любил развлекаться Артур.

— Не знаю. Мне плевать. Зачем ты о них говоришь? Живут они, но теперь без моих привилегий. Лучше скажи спасибо за все, что я для тебя делаю.

— Не хочу, — отворачиваюсь к окну.

Артуру это не нравится.

Он что-то говорит о своей больной любви, но я его слова уже плохо воспринимаю. Внутри меня греет надежда. Я знаю, для кого жить. Оказавшись в чудовищной ситуации, я не опустила руки. Мои дети делают меня сильнее, ради них я способна на все. И я обязательно найду способ избавиться от Толгатова.

Глава 22

Орхан.

Несколько дней спустя

— Я не позволю выйти ей замуж! — схватив ключи от машины, направляюсь к выходу из дома.

— Остынь брат, — следом подрывается Раф. — Марика же высказала тебе что хотела, а потом благополучно вычеркнула из жизни, перебравшись в особняк Толгатовых и сменив номера.

— А мне все равно! Марика… она просто рехнулась. Завтра свадьбы не будет! Я украду Усольцеву из лап этого психа.

Резко распахнув дверь, спускаюсь по крыльцу.

Борну ничего не остается, как шагать за мной.

— Меня подожди!

— Согласишься на авантюру? В твоем-то возрасте и с культурными замашками?

— Одна голова хорошо, а вторая не лишенная трезвого рассудка лучше! Но ты точно уверен, что Марика согласится уйти с тобой? Ты ей признался в чувствах, а в ответ услышал лишь оскорбления.

— Не уверен, брат, но…не попробуешь, не узнаешь. Марика от кого угодно может прятаться за семью замками только не от меня.

Оказавшись за пределами двора, Борн кивает в сторону своей машины.

— На моей поедем, ее прихвостни Толгатова не знают.

Рассаживаемся по местам. Нас прерывает звук сирен, доносящийся с дороги. Обернувшись, замечаю несколько полицейских авто, мчащих прямиком к нам.

— У тебя проблемы? — настороженно интересуется Борн.

— Да вроде не было. Сейчас выясним, — отстегнув ремень, вынужденно покидаю машину.

В свою очередь, из патрульной тачки грузно показывается блюститель в погонах. Такой тучный, с отвисшим вторым подбородком. Мне вот интересно, как этот человек сдает нормативы по физической подготовке?

— Господин Байрамов? — поправив фуражку, спрашивает он, держа какую-то бумагу.

А я раздражен. Мне сейчас совсем не до правовых разбирательств.

— Будто сами не знаете. Если целенаправленно летели сюда, что аж маячки проблесковые включили, то, должно быть, и ориентировку видели. Что вам нужно?

Тот, ухмыльнувшись, протягивает мне ордер.

— Вчера вечером на вашей стройке случилось обрушение бетонной плиты на человека. Пострадавший находится в коме. По предварительным данным, причиной обрушения стал некачественный бетон. А вы были ответственный за все строительные материалы и курировали работу.

— Я, — нахмурившись, выдергиваю из его потных рук лист. — Почему я об этом узнаю только сейчас?

— Понятия не имею. На место происшествия нас вызвал Артур Мансурович Толгатов.

— А кто пострадал?

— Миньков. Знаете такого?

Разумеется. Отличный мужик, многим помогавший мне.

— Да.

— Дело еще предстоит раскрыть, а пока, — он, пропыхтев, нащупывает под пузом наручники и демонстративно достает их, — вы обвиняетесь в профессиональной халатности, повлекшей тяжкие телесные повреждения. Не исключено, что и смерть, если Миньков не очнется. Его так расплющило.

— Что за бред! Все материалы для строительства были качественными. Я лично проверял! — закипаю.

— А наша экспертиза показала, что в бетоне было слишком много песка. Тотальная экономия. Оттого не произошло должной связки между плитами. Прошу в машину для дальнейших выяснений в участке.

Мне на ум сразу же приходит ненавистный Толгатов. Этот урод подстроил ловушку и все организовал так, чтобы я узнал, когда уже станет поздно. И жертвой выбрал моего информатора Минькова.

— Я не могу сейчас, мне нужно ехать.

— Сопротивление?

Сорваться я готов, не раздумывая, только ко мне подходит Борн.

— Не усугубляй Орхан, делай, что велят. Сейчас главное обеспечить твою свободу.

— У меня жизнь рушится, брат! — проорав во всю глотку, до боли стискиваю челюсть.

Рафаэль от досады сплевывает на землю.

Все поворачивается против меня. Шагаю к патрульному автомобилю, но злость захлестывает чрезмерно, на мгновенье представив где-то внизу рожу Толгатова, со всей силы пинаю по колесу тачки.

— Порча государственного имущества, — возмущается за моей спиной сотрудник.

— Да пошел ты в жопу!

— Оскорбление должностного лица.

— Это я еще полюбовно выразился.

***

На следующий день.

В следственный изолятор