Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Здравствуйте, Людмила Ивановна! —поздоровался я с тещей. На всякий случай, утром уже здоровались.
— Отдыхаешь? — с сомнением спросила теща. Нет,у меня с ней отношения хорошие. Не из анекдотов. Но такое ощущение, что она всевремя меня в чем-то подозревает. В том, что я — Иной, к примеру… если бы оназнала про Иных.
— Есть маленько, — бодро сказал я. — Надя,далеко ходили?
— Далеко.
— Устала?
— Устала, — согласилась Надька. — А бабушкабольше устала!
Людмила Ивановна секунду постояла, будторазмышляя, можно ли доверить такому оболтусу как я, его собственную дочь. Но,видимо, решила рискнуть. И ушла в дон.
— А ты куда идешь? — спросила Надюшка, крепкообняв мою руку.
— Разве я сказал, что куда-то иду? — удивилсяя.
— Не сказал… — призналась Надька и взъерошиласебе ручонкой волосы. — А ты идешь?
— Иду, — признался я.
Вот так. Если ребенок потенциальный Иной, даеще такой силы, то дар предвидеть будущее у него проявляется с рождения. Годназад Надька стала реветь за неделю до того, как у нее на самом деле началирезаться зубки.
— Ля-ля-ля… — глядя на забор пропела Надя. — Азабор надо покрасить!
— Бабушка сказала? — уточнил я.
— Сказала. Если бы мужик был, то он быпокрасил, — старательно повторила Надюшка. — А мужика нет и бабушка сама будеткрасить.
Я вздохнул.
Ох уж мне эти дачные фанаты! Почему в людях кстарости непременно просыпается страсть ковыряться в земле? Привыкнуть, что ли,пробуют?
— Бабушка шутит. — сказал я стукнул себя вгрудь. — Тут есть один мужик и он покрасит забор! Если надо, он покрасит всезаборы в деревне.
— Мужик, — повторила Надька и засмеялась.
Я зарылся лицом в ее волосенки, подул. Надюшкапринялась одновременно хихикать и брыкаться. Я подмигнул вышедшей из домаСветлане, спустил дочку на землю:
— Беги к маме.
— Нет уж, лучше к бабушке, — перехватывая Надюсказала Светлана. — Молоко пить.
— Не хочу молоко!
— Надо, — отрезала Светлана.
И Надюшка больше не спорила, безропотнодвинулась на кухню. Даже у людей матери и дети имеют странное бессловесноепонимание друг друга. Что уж говорить о нас? Надя прекрасно чувствовала, когдаможно покапризничать, а когда не стоит пытаться.
— Что сказал Гесер? — спросила Светлана,садясь рядом со мной. Гамак закачался.
— Предоставил выбор мне. Я могу поискатьведьму в одиночку, а могу вызвать подмогу. Поможешь решить?
— Посмотреть тебе будущее? — уточнилаСветлана.
— Ага.
Светлана закрыла глаза, откинулась в гамаке. Яподтянул ее ноги, положил себе на колени. Со стороны — полная идиллия. Лежит вгамаке симпатичная женщина, отдыхает. Рядом муж сидит, по бедру ее шаловливогладит…
Смотреть будущее я тоже умею. Но гораздо хуже,чем Светлана, не моя это специализация. И времени у меня уйдет гораздо больше,и прогноз будет более сомнительным…
Светлана открыла глаза. Посмотрела на меня.
— Ну? — не выдержал я.
— Ты гладь, гладь, — улыбнулась она. — Все утебя чисто. Никакой опасности не вижу.
— Видимо, ведьма устала от злодеяний, —ухмыльнулся я. — Что ж. Вынесу ей устное предупреждение за отсутствиерегистрации.
— Библиотека ее меня смущает, — призналасьСвета. — С такими книжками — сидеть в глуши?
— Может, просто, города не любит, —предположил я. — Нужен ей лес, свежий воздух…
— Тогда почему Подмосковье? Уехала бы вСибирь, там и экология получше, и травы растут редчайшие. Или на ДальнийВосток.
— Местная она, — усмехнулся я. — Патриоткамалой родины.
— Что-то не так, — досадливо сказала Светлана.
— Я от истории с Гесером все отойти не могу… итут — ведьма!
— А с Гесером-то что? — пожал я плечами. —Хотелось ему сына Светлым сделать. Знаешь, я его за такое не осуждаю.Представь, какое у него чувство вины перед сыном… считал пацана погибшим…
Светлана иронически улыбнулась:
— Надюшка сейчас сидит на табуретке, болтаетногами и требует снять с молока пенку.
— Ну и что? — не понял я.
— Я чувствую, где она и что с ней, — пояснилаСветлана. — Потому, что она — моя дочь. И потому, что она — Иная. А я ведьслабее Гесера или Ольги…
— Они считали, что мальчик умер… — пробормоталя.
— Не бывает такого! — твердо сказала Светлана.— Гесер — не бесчувственный пень. Он бы чувствовал, что мальчик жив, понимаешь?Тем более — Ольга. Это ее кровь и плоть… ну не могла она поверить, что ребенокпогиб! А раз знали, что жив, то дальше — дело техники. У Гесера и сейчас, ипятьдесят лет назад хватало силы, чтобы перевернуть всю страну вверх дном инайти сына.
— Выходит, они сознательно его не искали? —спросил я. Светлана молчала. — Или…
— Или, — согласилась Светлана. — Или мальчик ивпрямь был человеком. Вот тогда — все сходится. Тогда они могли поверить в егосмерть и найти уже совершенно случайно.
— «Фуаран», — сказал я. — Быть может, этаведьма как-то связана с происшествием в «Ассоли»?
Светлана пожала плечами. Вздохнула:
— Антон, мне ужасно хочется пойти с тобой влес. Найти эту добрую женщину-ботаника, да и расспросить с пристрастием…
— Но ты не пойдешь, — сказал я.
— Не пойду. Я же поклялась не участвовать воперациях Ночного Дозора.
Я все понимаю. И обиду Светланы на Гесераразделяю. И в любом случае я предпочел бы не брать с собой Светлану… не ее этодело — за ведьмами по лесу болтаться.
Но насколько проще и ЛЕГЧЕ было бы работатьвместе!
Вздохнув, я поднялся:
— Что ж, тянуть не буду. Жара спала, пройдусьпо лесу.
— Вечер скоро, — заметила Светлана.
— А я поблизости. Детишки говорили, чтоизбушка где-то совсем рядом.